“Факт существования Турции — позор для христианских народов”.

Через несколько дней мы отметим 99-ю годовщину самых трагических, черных событий своей истории — геноцид армян 1915 года в Османской Турции. Событие, повлекшее гибель огромного числа людей, проживающих на своей земле, утрату своих духовных, культурных, материальных ценностей. Совершенно справедливо останавливаясь на 1915 годе, мы вместе с тем по непонятным причинам очень редко говорим о массовых погромах и резне армян, произошедших за два десятилетия до этого — в 1894-1896 гг., когда жертвами османских палачей стали около 300 тысяч человек, об Аданской резне 1909 года, когда погибли 30 тысяч человек.
События в конце XIX века подвинули юриста и публициста Григория Джаншиева (Джаншян) к созданию и изданию книги “Братская помощь пострадавшим в Турцииармянам”, вышедшей в Москве в 1897 году. Через год было выпущено новое дополненное и переработанное издание. Вся сумма, вырученная от продажи этой книги — 60 тысяч рублей, была послана патриарху армян Константинополя Магакии Орманяну — было организовано 12 приютов для сирот. “Братская помощь...” — своеобразная арменоведческая энциклопедия, в создании которой принимали участие известные ученые, историки, писатели. Оба издания уделили большое внимание тяжелому положению армян в Османской империи, резне в Сасуне, вообще Армянскому вопросу. Многие страницы посвящены свидетельствам очевидцев массовой резни беззащитных армян, иллюстрированных фотографиями.
Предлагаем одну из статей книги “Братская помощь...” известного русского публициста В.А.Гольмстрема. Ее актуальная сила не угасла до наших дней, как, впрочем, и всей этой замечательной во всех отношениях книги. Мы продолжим публикацию отдельных материалов из этой книги. “НВ” благодарит Елену Мамиконовну Степанян-Мирзоян, предоставившей рариртетное первое издание книги.

Неизъяснимой жалостью, мучительной, надрывающей душу болью сжалось бы сердце Спасителя при виде невысказанных, неисчислимых, невыносимых, чудовищных страданий, которые вынесли, еще выносят и — о, ужас! — могут еще вынести наши бедные, слабые, беззащитные братья, современные мученики христианства, армяне.
Кровавыми слезами заплакал бы Богочеловек и вторично готов был бы принять смерть, чтобы спасти несчастных от дальнейших мук, — как сделал бы это всякий из нас, кто вместе со мною прочел бы армянский мартиролог, сжигающий душу огнем стыда, негодования и печали...
Если бы я был великим трагиком, я бы вышел к рампе и, сосредоточив на себе внимание всех зрителей, перегнувшись к ним, я шепотом, раздающимся по всей зале и западающим в душу, произнес бы фразу, словно, звук... но так, чтобы ударить прямо в сердца, уязвить их, изранить до крови и навеки, чтобы пробудить к страшной действительности сознание русской публики, чтобы приобщить ее мучительною болью к страданиям братьев-армян...

* * *
“Читатель, ваш голос и ваша помощь необходимы. Тот верен Богу, кто верен человеку, и те самые презренные рабы, кто любит справедливость только для себя, а не для всего человечества”, говорит американец Лоуэлл в предисловии к одной из статей книги. Русский читатель, повторю я, ваш голос необходим, потому что все наши голоса составят общественное мнение, голос России, который не должен быть лживым. Ваше содействие нужно не только для материальной помощи армянам, но и для направления общественного мнения России на правую стезю с его ложного пути. В этом отношении в нашем отечестве много грешников; “из них же первый есм аз!”;
“Вы дерзайте публично выступать с порицанием общественного мнения, так безошибочно понявшего и оценившего армянскую смуту”, — заявлял мне какой-то анонимный автор в безграмотном послании. Когда общественное мнение ограничивается чутьем, оно всегда направляется темными личностями; только став на твердую почву фактов, может оно претендовать на место в общественном сознании и сделаться осмысленным. С этой целью я рекомендую всякому, кто считает себя вправе руководить общественным мнением, и тому, кто хочет сам составить себе мнение, прочесть упомянутую выше книгу, а также брошюру со статьей Диллона. “Всякий, кто сам познакомится с фактами, убедится, что сил человеческого языка едва хватит для описания того, что действительно творилось и творится, и что преувеличение, даже если бы мы были склонны к нему, оказалось бы свыше наших сил. Я выражаю надежду, что каждый из вас употребит старание, чтобы по мере возможности ознакомиться с фактическим положением дел” — вот слова Гладстона, которые должны относиться и к русским людям. (Уильям Гладстон (1809-1898) — английский государственный деятель, неоднократно назначался премьер-министром. Лидер Либеральной партии. Активно выступал за прекращение абдулгамидовских погромов 1894-1896 гг. Организовал кампанию в защиту армян. Гладстон называл Абдул Гамида “Великим убийцей” — “НВ”.) Узнайте факты, хотя бы затем, чтобы их опровергнуть, — хотя это будет свыше ваших сил.
Если человечность и справедливость вам не дороги, прочтите, каким несмываемым позором покрывает ирландец Диллон своих соотечественников-англичан. Если вы думаете, что в интересах России — политика laisser faire в армянских делах, прочтите статью Диллона и узнайте, что истребление армян направлено исключительно против России, дипломаты и публицисты которой с непонятным ослеплением только затягивали до сих пор петлю, уготованную нам Турцией. (Эмиль Диллон (1855-1933) — английский журналист. Долгие годы жил в России, изучал древнеармянский язык и филологию. В 1895 г. в качестве корреспондента лондонской газеты “Дейли Телеграф” находился в Турции. Вернувшись в Лондон, опубликовал ряд статей по Армянскому вопросу — “НВ”.) “А англичане?” — скажете вы. — “Разве не они хотели создать у нас под боком очаг революционной пропаганды?” — Англичане, ответит вам Диллон, только старались предупредить русских: они воспользовались в своих целях горючим материалом из армян, сложенных в костры, облитых керосином и сожженных турками, чтобы, заступившись за армян, которых сами же предали во власть магометанам уничтожением Сан-Стефанского договора, заслужить их благодарность и тем убить двух зайцев: и сохранить ореол человеколюбия, и хорошо устроить свои дела, сдержав наше поступательное движение на юг. Взявшись за святое дело помощи нечистыми руками и с нечистыми целями, англичане только обрекли армян на горшую беду и замарали в глазах Европы чистое дело этой нации, ждавшее и — горе нам, жгучее горе! — не дождавшееся христианского милосердия и отклика со стороны современных цивилизованных народов.
Действовать могла и теперь в состоянии фактически защитить армян только Россия, но Европа связала ее по рукам в 1878 году и не гарантировала ей в настоящем случае безвредности для русских интересов великодушного порыва с нашей стороны.
Однако теперь, когда Англия должна была смириться, когда отношения всех держав к восточному вопросу выяснились, а главное, когда совесть народов под тяжестью позора пробудилась, теперь и нам, русским, нужно отделить в своем представлении святое армянское дело от нечистых рук Англии, нужно откликнуться на этот вопль о помощи, нужно принять под свою защиту измученных братьев-христиан...

* * *
Предпринимая систематическое, организованное, массовое избиение армян в своей империи с целью разредить христианское население, турки с их точки зрения, так сказать, укрепляли свои границы по соседству с Россией против нашего движения на юг. Имей они финансовые средства, они возводили бы укрепления, создали бы пояса крепостей, довели бы вооружение войск до совершенства и сконцентрировали бы их на своих границах, держа христиан своей империи в почтении к мусульманам. Но у турок денег нет, и они пускают в ход свои меры, чтобы остаться господами положения.
Диллон говорит: “В 1891 году Блистательная Порта, опасаясь серьезных затруднений для себя от обещанного введения реформ в Армении и возможной во время войны враждебности христиан, живущих в провинциях, пограничных с Россией, организовала так называемую кавалерию гамидиэ, составленную исключительно из курдов. План, предложенный некоторыми высшими сановниками империи, заключался в том, чтобы вытеснить армян из пограничных земель, как напр. Алашкерт, и заменить их магометанами, чтобы число их во всех пяти провинциях было сокращено до таких размеров, при которых исчезла бы надобность в специальных реформах для армянского населения и чтобы в случае войны курды действовали как противовес казакам. Эта открытая политика истребления была точно осуществлена, и она, без сомнения, приведет к окончательному разрешению армянского вопроса; но это разрешение будет позором для христианства и презрительной насмешкой над цивилизацией. Курды, записанные в войска, были оставлены в своих родных местах, освобождены от службы, снабжены оружием, облечены неприкосновенностью посланников и обеспечены жалованьем, которое уплачивалось с регулярностью, характеризующую Блистательную Порту. И они исполнили свою миссию с щепетильной точностью: грабили богатых армян, разрушали дома, жгли хлеб и корм, уничтожали деревни, резали скот, уводили молодых девушек, позорили замужних женщин, истребляли целые поселения и убивали всех, кто был настолько мужествен или безрассуден, что пытался оказать противодействие.
Власти не только ожидали таких действий со стороны курдов, но содействовали и помогали разбойникам, побуждали и вознаграждали их, а жалующихся армян не только не слушали, но заключали в грязные тюрьмы, мучили и оскорбляли самым ужасным образом. Теперь доказано, что сасунская резня, поголовное трехдневное избиение армян курдами и регулярными войсками с пушками, когда погибли 10 000 человек, когда согнанные, как стадо баранов, в кучу, оцепленные со всех сторон, беззащитные, безоружные люди прокалывались штыками, когда раненые сжигались, облитые керосином, и закапывались живьем в землю, когда женщин насиловали и вспарывали им, беременным, животы, а детей насаживали на штыки, разрезали пополам, ставили в ряд и одним выстрелом клали наповал десятками, когда христиане от ужаса сходили с ума, все это взывающее к небу для отмщения дело, — в сущности капля в океане армянских страданий, — все это дело было исполнением сознательного плана представителей Блистательной Порты, было заботливо подготовлено и беспощадно выполнено в день восшествия султана на престол, после прочтения фирмана об истреблении. При таких обстоятельствах странно жаловаться и делать Порте представления о необеспеченности жизни и имущества в Армении, так как это и есть цель, к которой стремятся турки”.
Истребление армян направлено, между прочим, против России. Из сотен примеров, приводимых автором брошюры, видно, что турки прилагают все усилия изгнать из империи армян, особенно из пограничных с Россией областей, но предварительно ограбив их дочиста. Вот как приводится этот план в осуществление, по словам Диллона:
“План истребления, очевидно, действует регулярно и хорошо. Христианское население истребляется, деревни переходят в другие руки почти так же быстро, как меняются декорации в опере, и вместе с тем исход в Россию и погребальное шествие на кладбище возрастают. Здесь не место давать список деревень, перешедших в магометанство, но один типический пример поможет составить представление о том процессе, который теперь совершается. В провинции Алашкерд, граничащей с Россией, существуют пять деревень на восток от Каракилисе, именно: Кедр (или Кетэр), Мангосар, Джаджан, Зиро и Кубкеран. Эйуб-паша послал своих сыновей, чтобы занять эти деревни. Они — курды из племени Залаили, и все состоят офицерами гамидиэ. Генерал Эйуб имеет трех сыновей — Ресго-бея, Канид-бея и Юсуф-бея, и эти доблестные офицеры со своими солдатами выступили прошлой весной и заняли названные деревни. Там было в то время около 400 армянских домов, т.е. приблизительно около З000 жителей христиан. Теперь в этой местности не осталось ни одного. Только один из прежних жителей по имени Аведис-Аса остался в стране, но и он живет в другой деревне, Юнджану. Он был богатым человеком, когда явились курды; теперь он нищий. Армяне были совершенно изгнаны в течение нескольких месяцев, при помощи таких мер, которые должны быть отнесены к категории сильнодействующих средств. Вот пример: однажды курды встретили Маркара, сына Гуго, везшего с поля домой свой хлеб. Они потребовали, чтобы он дал им свою арбу, но он отвечал, что он теперь занят, как они сами видят это, но позднее может исполнить их желание. Они убили его на месте за непослушание и бросили его тело на повозку. Тридцать поселян отправились со своими детьми в Каракилисе, чтобы жаловаться каймакаму. Последний заставил их прождать на открытом воздухе одиннадцать дней; затем, выслушав их, сказал им, чтобы они отправлялись в Россию.
В Битлисском вилайете находится деревня по имени Хач, что значит в переводе — Деревня Креста. Теперь это деревня полумесяца. Средства, при помощи которых была произведена эта внезапная перемена, были те же, какие описаны выше. Магомет-Эмин привел шайку курдов (из племен Джидракли и Каспакли) и занял деревню, т.е. взял ее штурмом и, по их собственному живописному выражению, “сел в ней”. К счастью, она расположена всего в расстоянии пяти миль от местожительства турецкого вице-губернатора; но, к несчастью, для населения он отказался двинуть пальцем, и все жители были изгнаны, как бараны.
После этого победители принялись грабить соседние деревни и в особенности Пиран, расположенный на расстоянии одной мили. Эти деревни также перешли бы к магометанам, если б у одного из деревенских старшин не явилась счастливая идея предложить одному курду поселиться со своими людьми в Пиране; он получил двадцать пахотных полей, 10 лугов и большой двухэтажный дом, который был выстроен специально для него архитектором из Битлиса; за это курд взялся защищать армян от Магомета Эмина и его веселых молодцов...
Когда я уезжал из Армении, триста шесть наиболее видных представителей населения Кнусскаго округа подали мне за своей подписью петицию, которую они просили передать “гуманному и благородному народу Англии”. В этом документе они справедливо говорят:
“Мы торжественно уверяем вас, что резня, бывшая в Сасуне, составляет только каплю в том океане армянской крови, которая постепенно и безмолвно проливается во всей империи после Русско-турецкой войны. Год за годом, месяц за месяцем, день за днем невинных людей, не исключая женщин и детей, застреливают, закалывают и убивают в их домах и на полях, пытают варварскими способами в грязных тюрьмах или обрекают на гибель в изгнании под палящим солнцем Аравии. В то время как разыгрывалась эта длинная и страшная трагедия, не раздалось ни одного голоса во имя милосердия и не протянулась ни одна рука, чтобы помочь нам. Эта трагедия продолжается до сих пор, но теперь она вступила уже в свою заключительную фазу, и армянский народ находится при последнем издыхании. Неужели европейское сочувствие должно выразиться только в форме креста на наших могилах?” Эти печальные заключительные слова оказались мрачным предзнаменованием... Пока Европа торговалась, не зная, как разделить ризы Оттоманской империи, турки до мельчайших подробностей выполнили свой план: христианские души отлетели в муках! Вот что писали американцу Грину 11 января 1895 года (т.е. задолго до серии убийств летом и осенью 1895 года): “Теперь, когда пришли известия из Муша, тайна целого ряда кордонов между здешней местностью и Харпутом объяснилась. Существует серьезное основание предполагать, что местные власти задумали всеобщее избиение или ряд избиений христианского населения. Мало вероятия, чтобы определенное приказание в этом смысле было дано из столицы, но целый ряд недавних событий показывает, что нескончаемые преследования и угнетение христиан и вообще способы, к которым прибегали раньше, чтобы сокрушить христианское население, признаны теперь недостаточными. Всюду власти обнаруживают теперь деятельность, бдительность и энергию в своем стремлении окружить христиан и уничтожить их имя и существование. Это указывает на возникновение нового плана, который предполагается привести в исполнение в возможно скором времени”.

* * *
Диллон говорит, что “избиение — небесная милость в сравнении с адскими повседневными деяниями турок, смерть от руки курда в тысячу раз легче тех мук, которым подвергаются армяне от руки турецкого правительства и в мрачных тюрьмах с чудовищной системой разнообразных пыток”.
Говорят, что турецкое правительство вынуждено прибегать к таким мерам, потому что власть его слаба. Диллон со слов курдов и турок и на примерах доказывает, что это неверно, что турецкий закон очень тверд и сильно карает, если турок или курд провинится против турка. Но для христиан закона нет, — “райя” бесправна: жалобщиков-армян, у которых убили детей, изнасиловали дочерей, увели жен, турецкие администраторы бьют плетьми, сажают сгнивать в тюрьмах или прямо гонят, как собак.
Нельзя не подписаться под словами профессора графа Л.Камаровского: “Факт существования Турции — позор для христианских народов и, если бы они решились как следует сговориться между собой, став на почву нравственности, права и человеколюбия, они смогли бы быстро, без особых потрясений, положить конец этой державе, являющей из себя среди них один анахронизм и вопиющую общественную неправду”.
Реформы для армянских вилайетов, с представительством христиан наравне с турками, мне кажутся вышедшим из министерских канцелярий полнейшим nonsens, как с турецкой, так и с нашей точки зрения здравого смысла. Христианская “райя”, свидетельство которой не принимается, которая — вне законов не только человеческих, но и природных, потому что безоружная, она даже не смеет защищаться, когда ее убивают, — эта презренная, бесправная “райя” будет заседать рядом с турком и делить с ним власть!..
Говорят, надо верить в успех реформ: они выработаны в соединенных канцеляриях разных стран. Готов верить! Credo, quia absurdum 1)... Но разум говорит мне, что все это только увеличит горючий материал. При таком взгляде на дело я, прося русское общество откинуть навязанное ему и в сильной мере совершенно превратное мнение об армянском вопросе (во всей его целокупности), граничащее с безотчетным суеверием, и, ознакомившись с фактами, — на них, а не на чутье, обосновать окончательно свое мнение; считаю нужным добавить, что русское сочувствие измученным армянам должно быть в христианском смысле активно. Им, израненным, ограбленным, избитым, с сожженным хлебом и жилищами, им, нашим братьям-армянам, умирающим с голоду, нужна теперь прежде всего заботливая помощь, материальная поддержка! Нельзя утешать себя мыслью, что все спокойно в Малой Азии.
Этот покой заглушает много стонов и мучений; сколько в нем таится смерти, сколько он похоронил в себе ужасов!!.

* * *

Как спасти живыми
детей-сирот армянских мучеников? 

(Из донесений американских миссионеров) 

Уже более двух лет прошло с тех пор, как начались избиения мирных, трудолюбивых армян, христиан, в Турции. Целая область пространством в 500 миль в длину и 300 миль в ширину (территория, равная Новой Англии, Нью-Иоркскому штату и Пенсильвании), с сотнями деревень и городов подверглась ужасам убийств, насилий и грабежей. Число жертв достигает 75 000 чел., преимущественно мужчин-кормильцев, торговцев, учителей, духовных наставников; в живых остались главным образом женщины и дети, совершенно без средств к жизни, обнищавшие числом 300 000. Разграбленных и сожженных домов и лавок было до 50 000.
Одно из наиболее печальных последствий зверской резни в Армении — это жалкое, беспомощное положение тысяч детей-сирот, из коих многие потеряли обоих родителей зарезанными, а иные, лишившись отцов, погибших за веру Христову, имеют матерей, томящихся пленом в турецких гаремах.

Свидетельства
очевидцев
о неотложных нуждах 

Официальное заявление мисс Клары Бартон: 
“В местности между Архипелагом и Каспием, Черным и Средиземным морями ныне проживает население количеством 1 500 000, принадлежащее армянскому племени и исповедующее религию Христа. Ныне около 200 000 человек этого населения, мужчины, женщины и дети — лишены крова, остались без пристанища, без одежды, без огня, без пищи, без врачебной помощи и лекарств, без всех тех благ цивилизации, которые клонятся к охранению здоровья и продолжению жизни. Без материальной помощи извне 50000 человек этих жертв бесчинства умерли бы от голода или погибли бы вследствие всяких лишений за время до мая месяца 1897 г. Никто из нас не нашел лучших посредников для раздачи собранных пособий, чем преданных делу благотворения миссионеров, живущих в стране, и чиновников нашего правительства, действия коих доказывают участие, которое они приняли в судьбе этого несчастного населения”.
Преподобный Е.Ф.Гэтс, д-р, президент Евфратской коллегии в Харпуте, пишет:
“До сих пор наша помощь ограничивалась лишь стараниями поддерживать жалкое существование оставшихся в живых жертв турецких зверств. До чего близко несчастное население находится к голодной смерти можно судить по тому, что я видел сегодня в деревне, которую посетил. Прежде это было село в 150 домов. Ныне их осталось лишь около 15, все остальные разрушены. Уцелели лишь стены, по коим можно судить, какое красивое село это прежде было. Жители ходят в лохмотьях; в их домах нет постелей, кроме разве домах в 12-ти; всю зиму люди спали на голом полу, непокрытые. Вокруг не видно ни овец, ни скота в поле, остались лишь две собаки. Я не нашел запасов зерна в домах. В некоторых домах немного хлеба. Везде лишь небольшие пучки травы, которая теперь составляет их главную пищу. Лица женщин и детей желты и измождены; я спросил одного маленького мальчика, ел ли он хлеб сегодня, — и он ответил: “нет, только траву”. Некоторые дети говорили, что съели по кусочку хлеба величиной в ладонь. Когда мы уселись на земле, окруженные большинством жителей этого села, в это время дети вырывали траву и ели корни и стебли. Насколько я могу судить, лишь несколько дней отделяют этих людей от голодной смерти. Я надеюсь, что в состоянии буду помочь им раньше, чем они дойдут до этого. Я теперь покупаю зерно для отправки в эту деревню и раздачи. Но меня приводит в ужас мысль, что будет дальше.
Вы говорите нам, что пожертвования прекращаются. Это указывает, по-видимому, на то, что населению остается лишь ожидать медленной смерти. Эти страдальцы встречают нас умоляющими взорами и спрашивают: “Неужели нам нельзя надеяться на помощь?” Целиком передаю вашему попечению это горестное воззвание. Неужели не пора приняться серьезно за этот вопрос? У меня изныло сердце от этих сцен страдания, от вида лишений, которых мы не в силах предотвратить. Когда я проезжал одной деревней на днях, то все население выбежало на дорогу и с плачем взывало к нам, пока мы ехали мимо: “Мы голодны!” Эти вопли преследуют меня”.
Эрзерум: “В этой области мы теперь раздаем помощь 50 000 чел., отказав тысячам просивших. Мы даже не стараемся уменьшить бедность вообще, мы можем лишь пытаться спасать население от голодной смерти. Выражение отчаяния, с которым эти несчастные смотрят нам в глаза и спрашивают: “что будет с нами?” — способно разжалобить каменное сердце.”

Малатия: “Тут было убито около 1500 человек, почти все население города работники, кормильцы семей. 7500 человек, лишившиеся всего имущества, нуждаются в насущном хлебе. Между ними от 2500 до 3000 — сироты. Женщины, бывшие прежде состоятельными, которые лишились мужей и взрослых сыновей, дома которых были сожжены, а все имущество разграблено, живут теперь в низких землянках или сырых подвалах. Многие из этих несчастных ходят просить милостыню из дома в дом, а иные ходят за подаянием даже на рынок. Там, в своих лавках, сидят те изверги, которые убили мужей и сыновей этих нищенок, ограбили все их имущество и разрушили их дома; теперь эти злодеи бросают несчастным женщинам горсть медных монет или куски хлеба и хохочут, глядя, как они бросаются на деньги и хлеб. Армянские сироты в Эрзеруме точно собаки. Со времени резни люди спят на соломе или кучах тряпья, ютясь целыми семьями вповалку ради тепла. За последние дни многие умерли от голода, холода и лишений.
Мисс Коринна Шаттук пишет:
Орфа: “У меня теперь приютились 50 детей сирот. Вот сведения, которые я могла собрать о их родне: пятнадцать человек родных сожжены живыми в церкви-родители, братья, сестры, бабушка, двое дядей, со всеми их семьями; о трех сестрах с братом записано: отец убит, мать умерла в горячке, есть тетка, вдова с четырьмя или пятью детьми. — Об одном ребенке значится: мать, отец и дедушка с бабушкой убиты. И у каждого из этих сирот такая же скорбная повесть...
Мы теперь оказываем посильную помощь 2500 членам семей таких вдов, у которых нет ни сына, ни дочери, способных к труду. Я с ужасом ожидаю зиму, которая, как мне кажется, будет весьма суровая. У меня сейчас приютились 70 сирот, а на этой неделе придется принять еще десять; эти последние, взятые в трех домах, являются для меня источником великих забот, хотя, слава Богу, я располагаю контингентом умелых смотрительниц и образованных наставниц, которые живут в приютах и надзирают за порядком в столовых, за религиозными обрядами и такими распорядками жизни приюта, которые смотрительницам не под силу. Нам следовало бы принять еще 300 сирот! Англичане и немцы до сих пор одни, которые посылают нам пособия. Для тех наших вдов, которые обременены пятью-семью детьми, это большая помощь иметь возможность сдать нам хоть одного. Кроме того, у нас есть много круглых сирот. В наших списках значатся 3325 сирот, которым мы помогали лекарствами, одеждой и т.п., а также 1495 вдов”.
Преподобный Г.О.Дуайт, д-р, пишет:
“Европейские нации, наконец, убедились из произведенных их представителями расследований, что с наступлением зимы начнутся страшные бедствия и страдания. Франция пробуждается, Германия собирается открыть убежища в Харпуте, Орфе и Цезарее, под покровительством германского правительства и под управлением диаконисс, принадлежащих имперским братствам и обществам, Швейцария учредила комитеты помощи в Женеве, Цюрихе, Базеле и Берне.

На снимках: рисунки И.Айвазовского выполненные специально для книги “Братская помощь пострадавшим в Турции армянам”; Георгий Джаншиев; современная гравюра о погромах 1894-1896 г.г.; обложка французкого журнала с карикатурой Абдул Гамида;  В.А.Гольмстрем.

Подготовил
Карен Микаэлян
http://www.nv.am/lica/34850-fakt-sushestvovaniya

Деарменизация Нахиджевана в советское время.

Окончание. 
Начало здесь.
Последствия печально известных Московского и Карсского догово­ров в свое время лишь развязали руки азербайджанскому (здесь гово­рим «азербайджанскому», имея в виду официальное название Азербайджанской ССР, т. е. наименование республики, а вовсе не нацию, которой, как известно, вплоть до 1936 г. официально вообще не су­ществовало) руководству. В первые годы советской власти террор не только не был ослаблен, но и продолжился. 

Прекрасно сознавая всю юридическую ущербность Московского и Карсского договоров, а также временный характер положения о «покровительстве», руководство АзССР предпринимало лихорадочные действия для того, чтобы последнее превратилось (кстати, в прямое нарушение данного до­говора) в постоянный. Поэтому практически с самого начала советизации со стороны руководства Азербайджана были предприняты все возможные шаги, чтобы как воспрепятствовать возвращению насильственно перемещенного в результате перманентной резни 1918-1920 гг., так и создать неблагоприятные условия для жизни оставшегося автохтонного армянского населения Нахиджевана (Нахичевани, Нахичевана). Данная политика преследовала цель полной деарменизации и, таким образом, окончательного закрепления Нахиджевана за АзССР.

Используя фактор периферийности региона, руководство АзССР решило окончательно попытаться закрыть вопрос его возможной передачи Армении путем привычной для себя политики уничтожения автохтонных этносов. Однако взять и просто так вырезать все оставшееся армянское население в массово-организованном порядке было уже в определенной степени затруднительно (хотя перманентные случаи убийств и имели место). Помимо этого, на республиканском уровне назревал вопрос и о возвращении беженцев-армян на свои исконные места проживания. Поэтому, с одной стороны, нужно было создать всевозможные препятствия для возврата беженцев, а с другой – невыносимые условия для оставшихся представителей коренного этноса. Опубликованные в свое время рядом исследователей ценные архивные документы (несколько подзабытые по странному стечению обстоятельств) проливают яркий свет на методы действий азербайджанских властей, нацеленные на окончательное искоренение автохтонного армянского населения данного региона. Так, например, в докладной экономического представителя Армении в Нахкрае председателю ЦИК Армении от 3 июня 1922 г. сказано: «Политическая жизнь в Нахичеванском крае – одна неблаговидная страница нашей советской жизни. Власть, как принято понимать в смысле государственности, в Нахичеванском крае не существует... Нахичеванская рес­публика охвачена бандитизмом... В настоящее время фактический район Нахичевань-чай с десятками селений (в 6-и верстах от города) находится под диктаторством бандитов... Второй, более чем важный район, прилегающий к Зангезуру, – это так называемый район Колана. Там, в этом районе, оперирует ряд групп. Первая группа постоян­но ведет «таможенную» обязанность, проверяя документы проезжих, отбирая товары, лошадей, и даже были случаи убийства. Вторая группа расположена в селах на границах с Зангезуром и Даралагязом, которые переходят границу, разгромляя армянские села, добычу пе­реносят на территорию Нахичеванской республики и распродают. По этому поводу я неоднократно обращался в Совнарком Нахкрая, но безрезультатно... Больше скажу: во всех важных учреждениях сидят контрреволюционеры. Поэтому и участковые начмилиции (комму­нисты) со своими милиционерами перешли в лагерь бандитов... Насилия, побоища, разбой над армянами – хроническое явление. Последние дни приступили к обыску армянских сел, отбирают ору­жие. У кого находят, [тех] или подвергают трехмесячному аресту, или же требуют три миллиона рублей штрафа совзнаками. Удивительная логика у местных руководителей. Отбирают от совершенно лояльных крестьян оружие в то время, когда страна охвачена бандитизмом и имущество армян-крестьян находится в опасности... Между нами и Нахичеванской республикой пока не урегулированы торговые взаи­моотношения. Мы всякие товары пропускаем, а они конфискуют даже 10 ф. сыру и прочие, направленные в Армению. Даже запретили вывоз соли по весьма законным разрешениям по направлению Зангезура...». Здесь недвусмысленно указывается, что действующие власти покровительствуют бандитам, которые, однако, целенаправленно направляются на уничтожение и грабеж не всех подряд – а лишь представителей коренного этноса. Более того, сами власти настолько в этом плане с ними солидаризируются, что вообще от них не отличаются. И все это далеко не случайно, а запланировано заранее. Создать атмосферу террора, искусственно подвергнуть голоду армянские деревни, затруднить связь с Арменией, не пустить беженцев – вот истинная цель и основной лейтмотив руководителей края и Советского Азербайджана в целом. Беспределу не препятствуют, а наоборот – всячески его поощряют. Как подчеркивается в ином доку­менте: «Разбойников не арестовывают, а даже в действительности дают им должности пограничной стражи: известный разбойник Асад... (по всей видимости, тот самый Асад, чьи банды принимали самое активное участие в резне армян в 1918-1920 гг. – В.И.) офи­циально пользуясь покровительством властей, облагает налогами исключительно армянских крестьян и собирает скот и др...». В рамках этой политики искусственно создаются препятствия и для комму­никации нахиджеванских армян с зангезурскими армянами. Так, в письме председателя Сисианского учисполкома к экономическому представителю Армении в Нахиджеване от 14 июня 1922 г. сказано: «Бандиты мешают населению Сисиана въезжать и выезжать в Нахичеванский край, и, таким образом, нет никакой возможности иметь сношения с Нахичеванским краем и Эриванью...».

Тогда же были предприняты шаги, призванные окончательно рас­правиться с героическим населением Гохтана. Армянские деревни этого горного Нахиджеванского района, так победоносно отбивавшие все атаки турецко-татарских банд с 1918 по 1920?г., оказались после советизации в весьма незавидном положении. Армянские крестьяне вдруг с ужасом обнаружили, что на целый ряд ключевых руководя­щих должностей в Нахиджеване прошли известные погромщики и мусаватисты, т.е. те самые люди, которые наряду с иными принимали наиболее активное участие в резне армянского населения. Так, Айдамедский Мамади-Баглоглы, один из организаторов резни армянского населения города Агулиса, занял видную должность в Ордубадском предчека, пост главы чрезвычайной комиссии Ордубадского района занял известный помещик Сармастбеков. И если некоторые из них временно и «покраснели», то, как следует из свидетельств гохтанцев, сущность их никак не изменилась. Остальные – немусаватисты – также не были лучше. Так, представитель гохтанского армянства Бадалян подчеркивал: «В настоящее время нас передали в распоряжение и ведение Нахичеванской СС Республики, которая нас всячески притесняет, требует несуществующее оружие, арестовывает наших крестьян и т. д. Мы, крестьяне Гохтана, уже 4 года как стояли на страже самосохранения и самозащиты, и приходилось очень часто выдерживать сильные набеги татар. Ныне приступили к арестам крестьян, которые в прошлые времена стояли во главе самозащиты. Уже арестованы 4 крестьянина: Александр Адибекян, Александр Есаян, Михаил Ованесянц и Теодорос Тер-Григорян. Настоящим крестьяне просят Армянское советское правительство взять Гохтан под свое покровительство и считать нераздельной частью ССРА, если же это почему-либо невозможно, то принять срочные меры к ограждению и безопасности крестьян и освобождению арестованных товарищей». В ином послании сказано: «Власть имущие Ордубада по ничтожной причине стараются арестовать людей, сыгравших перво­степенную роль в деле самозащиты Гохтана. Словом, под названием коммунистов хотят излить на нас желчь».

Параллельно этому, как уже было отмечено, местные власти вся­чески препятствуют возвращению беженцев-армян. Так, в ином пись­ме уже упомянутого О.?Бадаляна описывается ряд подобных случаев: «Проживающий и нищенствующий в Биаре крестьянин села Казанчи Арутюн Гюрджян отправляется в Казанчи, дабы завладеть своими двумя мельницами, домом, виноградным садом и рощей. Живущие в Казанчи татары, увидя, что Арутюн пришел туда с целью завладеть своим имуществом, хватаются за топоры, на глазах его явно выру­бают его деревья, портят мельницы, а самому предлагают немедлен­но удалиться из деревни. Арутюн обращается к властям, но последние не принимают никаких мер... Казанчинский житель Серго пере­ходит из Сисиана в Казанчи, дабы завладеть своими двумя мельни­цами и имуществом. Прибыв в селение, видит, что в мельницах хозяйничает Кербалаи Гейдар, похитивший дочь Серго и отдавший ее в жены своему сыну, который, узнав о намерении Серго, заявляет ему, что по священным законам Корана (заметим, что номинально в уезде уже действует советская власть. – В.И.) мельницы как приданое дочери Серго и его невестки принадлежит Гейдару. Серго обращается к властям, но, не получив никакой реальной помощи, бросает и уходит...».

А вместо армянского населения населенные пункты Нахиджевана целенаправленно заселяются мусульманами. Так, очевидец, повстречавшись с большой группой незнакомцев на дороге Шахтатх – Нахиджеван, поинтересовался, кто они и куда направляются. «Те радостно отвечают, что они из Макинского ханства и по приглашению Нахиджеванского правительства идут заселять разрушенные армянские деревни Нахичеванского района».

Протесты же в местные партийные организации экономического представителя Армении, много раз поднимавшего данные вопросы, по понятной причине игнорировались. В отчаянии он пишет, что «по­ложение армян... является неутешительным... Мусульман, поднимая даже из свободных (незаселенных) деревень, отводят и поселяют в армянонаселенных деревнях. Касательно этих вопросов я направил пространные фактологические донесения в районный партком и обратил его внимание на происходящие явления. Многого я не ожидаю от парткома, так как там на него наложена лапа того же Кадымова». Это тот самый Аббас Кадымов, о котором позже напишут как о мужественном борце за советскую власть: «В Нахревком входили мужественные борцы за победу Советской власти в Нахичеване Мирзаалибек Бекташи, Аббас Кадымов...».

Уже несколько позже, в 1923 г., представитель нескольких армянонаселенных деревень Нахиджевана Азарапет Меликян представил заявление в комитет по голодающим при ЦИК Армении, в котором сообщалось, что 1360 жителей 3 армянских деревень Нахиджевана находятся на пороге голодной смерти. В заявлении подчеркивалось, что все просьбы о помощи игнорировались местными властями. Более того, взамен возможной помощи местные власти поставили им на выбор: либо отдавать им 15-16-летних девушек, либо коллективно перейти в ислам. В условиях такого террора на государственном уров­не ни один мусульманин не желал продавать им даже фунта гари, вследствие этого многие умерли, а оставшиеся вынуждены питаться дикой травой. В конце заявления подчеркивалось, что крестьяне, конечно, могли бы перебраться в пределы Армении, однако именно этого ожидает от них руководство Нахиджевана. А они же «не оста­вят могилы своих предков».

Ситуация ненадолго изменилась после посещения А.И.?Рыковым НахАССР 11 марта 1925?г. Тогда А.И.?Рыков, ознакомившись с ситуацией на местах, с плачевным состоянием вопроса, связанным с возвратом нахиджеванских беженцев-армян, обвинил азербайджанское руководство в организации и поддержании «сплошного советского безобразия», после чего последовал ряд мероприятий, вплоть до расстрела некоторых представителей власти. Уже 21 марта 1925 г. в ЗакЦИК поступает новая коллективная докладная записка группы представителей нахичеванских беженцев-армян. В ней беженцы аргументированно показывают, что все заявления властей НахАССР о «недостатке земли» абсолютно не соответствуют действительности.

Сравнивая данные о численности и этническом составе населения Нахиджевана непосредственно перед развалом Российской империи с результатами первой всесоюзной переписи от 17 декабря 1926 г., нетрудно убедиться, что все причины и аргументы, приводимые азербайджанским руководством касательно «нехват­ки земли», являлись, мягко говоря, безосновательными. Так, напри­мер, по данным уже упомянутого «Кавказского календаря» на 1917 г., общее количество населения Нахиджеванского уезда на 1 января 1916 года составляло 136.853 чел., из которых армян – 54.209 (или почти 40%). По данным же переписи 1926 г., армян там было всего 11.276 чел. (или 10,8%) при общей численности 104.909 чел. Так о какой «земельной нехватке» могла идти речь, если общая численность населения Нахиджевана за несколько лет сократилась более чем на 30 тыс. человек (а если учесть часть Шаруро-Даралагязского уезда, также отошедшего по Карсскому договору к будущей НахАССР, – то и больше), а для заселения огромных, оставшихся после геноцида армян пустошей нахиджеванское руководство должно было привле­кать макинских мусульман, суля им большие выгоды? Так, даже по официальному бюллетеню Нахичеванского ЦСУ, в июне 1925 г. в селения Алиабад, Апракунис, Гадживар, Капут, Караханбеклу, Тазакенд и Тмбул, имевших в 1917 г. около 2340 дымов, было лишь 690 дымов, т. е. их число сократилось более чем в три раза. Но это не смущало пользовавшееся полной безнаказанностью руководство Советского Азербайджана, а потому АзЦИК затянул под разными предлогами решение почти на год и, наконец, в своем постановле­нии от 6 мая 1926 г. вдруг заявил, что «в целях осуществления уравнительного землераспределения... и ввиду малоземельности Нахичеванской АССР воспрещается переселение в пределы НахАССР желающих получить земельные наделы для занятия сельским хозяйством и в соответствии с этим предлагается Наркомзему НахАССР наделять землей лишь тех лиц, кои переселились в пределы респуб­лики до 1 апреля 1925 г.». Как отмечают В.?Ходжабекян и Б. Асатрян: «Решение это было лишь для несведущих. Ведь до 1 апреля 1925 г. ни один армянин не мог поселиться в НахАССР не только потому, что с 1922 г. территория АзССР была объявлена закрытой для переселенцев, но и в силу того, что Нахичеван являлся пограничной зоной, и туда до 1 апреля 1925 г. воспрещался въезд с целью постоянного жительства без прописки...». И поэтому в особом заявлении, вновь поданном А.И.?Рыкову 26 июня 1925 г., нахиджеванские беженцы-армяне могли с полным на то основанием заявить, что «нынешняя администрация края относится к армяно-беженским вопросам так же отрицательно, как и прежний Совнарком».

Окончательно же вопрос о возвращении нахиджеванских беженцев-армян был закрыт 12 июня 1926 г., когда в ответ на запрос ЗакЦИКа АзЦИК ответил одной выпиской из собственного протокольного постановления и другой – НахЦИКа от 26 апреля 1926 г. В последней довольно цинично было сказано: «Принимая во внимание, что просители давно находятся в Тифлисе (но не сказано только было, по чьей вине и в каком положении они находятся там. – В.И.), а также, что из данных землераспределения в НахАССР усматривается даже недостаток в земле, и на основании декрета АзЦИКа за №5 ходатайство просителей отклонить». Постановление же АзЦИКа от 29 мая 1926?г. только одобряло и признавало «правильным» абсурдные доводы НахЦИКа: «Заключение НахЦИКа, изложенное в постановлении его от 26.04.26 г. о необходимости отклонения ходатайств просителей, признать правильным и переселение проживающих в Тифлисе нахичеванских беженцев в пределы НахАССР считать невозможным». За все это время руководство Азербайджанской ССР не гнушалось никакими средствами и, в качестве ответных мер, шло на явные подлоги и фальсификации. Так, например, в 1925 г. от имени ряда мусульманонаселенных сел Даралагязского района Рыкову в Тифлисе была вручена жалоба, согласно которой руководство Армении обвинялось в осуществлении дискриминационной политики по отношению к населяющим Армению «азербайджанцам». Позже открылось, что в данной жалобе в качестве подвергающихся дискриминации упоминались названия таких деревень (например, Кызыр Харабаба и т. д.), которые никогда не существовали. А уже до этого в прямое нарушение Карсского договора 9 февраля 1924 г. была образована Нахичеванская АССР.

Таким образом, благодаря «безразличию» (за редким исключе­нием) центральных властей и целенаправленной политике руководства Азербайджанской ССР законное требование армянских бежен­цев так и не было удовлетворено. И потому, согласно результатам всесоюзной переписи 1926 г. (в качестве некоторых исходных), общее число армян в Нахичеванской автономной республике составляло всего лишь 11.276 человек.

Блокирование же вопроса возврата нахиджеванских беженцев-армян в места своего прежнего проживания создало предпосылки для решения азербайджанским руководством своей второй основной задачи – путем осуществления политики национальной дискримина­ции окончательно изменить этнический облик данного региона.

В рамках этой политики получила применение и практика заселения оставшихся армянских сел под различными предлогами азербайджанским населением, в результате чего их этнический состав был в значительной степени изменен. Как отмечает А.А.?Айвазян: «За десятилетия советской власти в армянские села Нахичевана, где отсутствовала культурная жизнь, связь с Арменией и общенациональными мероприятиями, направлялись и устраивались с особыми целенаправленными программами азербайджанские специалисты, такие как, например, агрономы, медсестры и врачи и др. Таким образом, азербайджанцы, захватив ключевые посты в сельской среде, из 1- 2 семей за несколько лет увеличивались до 5-6 и более. Таким образом, для коренного населения постепенно создавались такие условия, при которых армяне по так называемой «собственной воле» покидали родину, становясь жертвами белого, или бескровного, геноцида. Все это в совокупности с явными проявлениями националь­ной дискриминации приводило к сокращению численности коренного населения Нахичевана. Все остальные проводившиеся всесоюзные переписи лишь фиксировали факт неуклонного снижения численности автохтонного населения. Некоторый прирост коренного населения имел место в середине – конце 30-х гг. Тогда же стало наблюдаться и небольшое оживление армян в жизни автономии. Как отмечает А. Варданян: «На территории Нахичевани действовало 30 сельских и 4 городских армянских школы, армянские отделения педагогического и медицинского училищ, армянский театр, и жизнь армянского населения республики стала входить в нормальное русло». Но это продолжалось очень недолго. И уже «с конца 1930 гг., воспользовавшись ужесточением сталинской политики, республиканские власти приступили к осуществлению организованной на государственном уровне программы по вытеснению армян, и противостоять этому на сей раз было уже невозможно. Прежде всего, закрылись армянские отделения учебных заведений, армянский театр, вслед за этим целый ряд руководителей автономной республики армянского происхожде­ния был заменен лицами азербайджанской национальности». Жертвами данных репрессий стали Азарапет Григорян, зам. председателя Совета министров Мнацакан Минасян, первый секретарь Шахбузского района Мамикон Овакимян, государственные и партийные деятели Ованес Григорян, Норик Григорян и многие другие.

Как отмечают Л. Мелик-Шахназарян и А. Хачатрян: «После войны появился еще один «удобный» повод для сокращения нетюркского населения Азербайджана. В 1948-1949 гг. сталинское руководство СССР распорядилось арестовать и выслать из закавказских республик идеологических «врагов народа»: армянских дашнаков, азербайджанских мусаватистов и грузинских меньшевиков. В Азербайджане было арестовано и сослано в Сибирь свыше ста семидесяти тысяч человек. Нетрудно догадаться, что выявленными и арестованными «мусаватистами» в основном оказались армяне и другие представители коренных нетюркских народов этой «интернациональной» республики».

В дальнейшем политика по искоренению автохтонного населения с территории Нахиджевана лишь еще более усилилась. В 1950-х гг. опустели армянские села Астапат, Ернджак, Ленинабад и большая часть армянского населения покинула города Нахичевань и Джульфа. А начиная с 1960 г. «райкомы большую часть сельскохозяйственных обязательств налагали именно на села с армянским населением, снимали с работы руководителей, пользовавшихся большим авторитетом среди населения. Например, после увольнения с должности председателей колхозов сел Гюмур и Ариндж начался исход в Армению не только отчаявшегося населения этих деревень, но и сел Бабунк, Карабаба, Оцуп, Бадамлу, Норс и райцентров Шахапонк и Шахбуз. И через несколько дней после того, как армяне покинули свои насиженные места, азербайджанцы завладели покинутыми ими домами и садами. За этим последовал исход населения из армянских сел Шорот, Парадашт и Гяк Джульфинского района». Все остальные переписи (даже несмотря на неудовлетворительность представленных в них данных), как уже было отмечено, лишь свидетельствовали о неуклонной тенденции уменьшения доли армянского населения в общем этническом балансе автономной республики. Так, в 1959 г. количество армян в автономии снизилось до 9519 чел. (6,7%), в 1970 г. составило 5828 (2,9%), а в 1979 г. – всего лишь 3406 чел. (1,42%).

Косвенно как о постепенном исчезновении автохтонного населе­ния с территории автономии, так и о целенаправленной политике азербайджанских властей в данном направлении свидетельствовал и ряд изменений в Основном законе Нахичеванской АССР. Так, если еще в 1937 г. на флаге автономной республики фигурировали над­писи на армянском и азербайджанском языках (на гербе – еще и на русском), то уже после поправок в Основной закон автономии от 25 июля 1938 и 28 июля 1939 г. было «скорректировано» содержание самой статьи 112, а армянская надпись на флаге исчезла. Так, если в Конституции 1937 г., в главе 7 – «Суд и прокуратура» – в ст. 78 сказано: «Судопроизводство в Нахичеванской АССР ведется на азербайджанском языке, а в селениях и поселках с большинством населения – на армянском языке», то уже в ст. 150 Конституции 1978 г. дается довольно расплывчатая формулировка: «Судопроизводство в Нахичеванской АССР ведется на азербайджанском языке или на языке большинства населения данной местности».

Параллельно с политикой вытеснения автохтонного армянского населения осуществлялось (и осуществляется до сих пор) и плано­мерное уничтожение армянских культурно-исторических памятни­ков. Так, например, еще летом 1975 г. в г. Нахиджеван под предлогом строительства была разрушена церковь Св. Троицы, построен­ная в VII в. В 1986 г. из колонн церкви Св. Степаноса в селе Оцуп были выломаны огромные камни, чтобы ускорить разрушение выдающегося памятника армянской архитектуры. Церковь Св. Степа­на в селе Цгна, что находится в Гохте, была превращена в склад ядохимикатов и удобрений, а великолепные храмы Агулиса использовались в качестве хлевов. Взрывами уничтожили до основания храмы Абракуниса, Шорота, Св. Богородицы в Мецопе (Бадмлу). В октябре 1987 г. было уничтожено главное армянское кладбище Агулиса. Погублено около 400 средневековых надгробий с более чем 100 надписями, представляющими значительную этнографическую ценность.

И подобного рода примеров – множество. Одним из последних проявлений этой политики явилось уничтожение армянских хачкаров Старой Джуги. В этом контексте следует отметить, что если, по утверждениям азербайджанцев, последние являлись какими-то «хачдашами», а не хачкарами, то зачем им понадобилось уничтожать собственное культурно-историческое наследие? Однако дело состоит именно в том, что тезис о «хачдашах» не мог выдержать критики, и поэтому хачкары Старой Джуги просто сровняли с землей. И все это с одной целью – чтобы легче было искажать историю. Через несколько десятков лет, по всей видимости, уже ничего не будет на­поминать, что Нахиджеван являлся когда-то историческим местом проживания армян.

К 1988 г. общее количество армян в Нахиджеване уже не превы­шало 1,5%. Как отмечает А.?Варданян: «Полпроцента составляли сохранившиеся в городах Нахиджеване и Джульфе и в селах на территории исторического гавара Гохтан Цгна, Парака, Бист, Верхняя Аза, Дер, Рамис, Танакерт, Алаги, Месропаван остатки армянства – около 1200 человек, а около одного процента – около 2000 человек (450 семей) проживало в единственном сохранившемся крупном армянском населенном пункте – селе Азнаберд».

Усилившаяся в канун распада СССР антиармянская политика руководства АзССР привела к тому, что в стороне от армянских погромов в Азербайджане не остался также Нахичеван. Так, 22 ноября 1988 г. после антиармянского митинга в центре Нахиджевана толпа начала погром армян. В 12 часов, когда было объявлено чрезвычайное положение, оставшиеся последними 122 семьи уже покинули город. Единственным армянским населенный пунктом Нахиджевана, сумевшим оказать организованное сопротивление, стал Азнаберд, который практически на протяжении года, будучи в осаде, успешно оборонялся вплоть до декабря 1988 г., когда последние остатки нахиджеванского армянства, не получив, в силу ряда факторов, помощи от Армении, вынуждены были покинуть свою историческую родину.

Развитие процессов в нашем регионе на современном этапе свидетельствует, что турецко-азербайджанский альянс вплоть до сегодняшнего дня не отказался от своей экспансионистской политики в отношении Армении. Это проявляется как в виде конкретных действий, так и в заявлениях официальных представителей Турции и Азербайджана. В этом смысле захват Нахиджевана и уничтожение его коренного населения является лишь одним из этапов осуществления данной политики. Между тем, как уже было отмечено, замыслы турецко-азербайджанского альянса никогда не ограничивались лишь Нахиджеваном, но выделялись и продолжают выделяться гораздо более амбициозным характером. Вот и сравнительно недавно, 3 октября 2009 г., И.?Алиев, выступая на IX саммите глав государств тюркоязычных стран в Нахиджеване, вновь озвучил азербайджанские притязания на армянские территории. На этот раз речь шла о Зангезуре. Президентом Азербайджана было заявлено следующее: «Отделение в свое время от Азербайджана его исторической, исконной земли – Зангезурского региона и присоединение к Армении, можно сказать, географически расчленило великий тюркский мир. То есть деятельность тюркского мира как единой семьи, единой силы была приостановлена на десятилетия. Но благодаря принятым решениям, предпринятым шагам мы сегодня еще более укрепляем эту связь. Правда, географически сегодня между нами расположен Зангезурский регион – древний азербайджанский край (sik!), находящийся сейчас в составе Армении». Таким образом, давние пантюркистские программы никуда не исчезли. Они, может, сменили свое назва­ние, но не свою суть. История свидетельствует, но учит ли – вот что продолжает оставаться вопросом.

Владимир Иванов.
Глава из сборника «Нахиджеван в XX – начале XXI веков: некоторые факты».
Под редакцией В.А. Захарова

Подробности: http://noev-kovcheg.ru/mag/2014-07/4460.html#ixzz2zRuCBXMZ 
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на сайт газеты Ноев Ковчег 

Деарменизация Нахиджевана в XX веке.

Неотъемлемая часть исторической Армении – Нахиджеван – имеет во многом трагическую судьбу. Он, как и многие иные армянские регионы, часто подвергался нашествиям, приводившим, помимо про­чего, и к сокращению численности его коренного населения.

Так, еще в IV в., во время очередного противостояния Армянского царства Аршакидов и Сасанидского Ирана, с данной территории персами были насильственно выселены несколько тысяч армянских семей. В дальнейшем Нахиджеван подвергался нашествиям арабов, сельджуков, монголов, становился ареной боевых действий в процес­се войн Ленк-Тимура и его преемников.

Как бы то ни было, несмотря на все неблагоприятные обстоятель­ства, этническая картина Нахиджевана долгое время продолжала ос­таваться прежней. И арабские, и сельджукские, и иные вышеупомя­нутые вторжения хотя и привели к притоку неармянского и час­тичному уничтожению коренного населения, однако не привнесли существенных изменений в общий этнодемографический баланс данного региона. Но начиная с XVII в., т.е. со времени предпри­нятого шахом Аббасом I переселения значительной части автохтон­ного армянского населения с этой и ряда иных территорий истори­ческой Армении, а также проводившейся в дальнейшем целена­правленной политики, этническая картина данного региона стала существенно меняться. Последствия удара, нанесенного шахом Аб­басом и его преемниками, были настолько чувствительны, что даже после 1828 г. темпы роста армянского населения в Нахиджеване хотя и имели положительную тенденцию, однако в сопоставлении с тем­пами роста пришлого мусульманского населения не отличались слишком высокими показателями в количественном отношении. А в начале и особенно в первые десятилетия XX века они, в силу ряда факторов, не только не увеличились, но и существенно сократились.

Пантюркистская доктрина, исключительно целенаправленно проводившаяся в жизнь младотурками и мусаватистами, привела к тому, что к моменту советизации данный регион оказался в значительной степени деарменизированным. Ситуация не улучшилась и в годы со­ветской власти. Мусаватистов в Азербайджане сменили коммунис­ты, иттихадистов в Турции – кемалисты, последних – исламисты, од­нако суть их разрушительной деятельности от этого не изменилась. Не претендуя на какие-либо «исчерпывающие» выводы и оценки, от­метим лишь, что судьба армянства Нахиджевана, ставшего в XX в. жертвой пантюркистских игр, представляет собой весьма наглядный пример продолжения геноцида армян, начавшегося в Османской Турции. Повторное же обращение к теме деарменизации Нахиджевана представляется необходимым, особенно в свете продолжающих­ся попыток фальсификации истории этого армянского региона.

Год 1905-й

После переселения в 1604 г. шахом Аббасом I большей части автохтонного населения Восточной Армении в Иран Нахиджеван в значительной мере утратил свой первоначаль­ный этнический облик. Конечно, оставшееся армянское население и после огромного переселения продолжало играть значи­тельную роль в политической и социально-экономической жизни ре­гиона. Кроме того, оно неоднократно восставало против чужеземных завоевателей (так, в частности, нахиджеванские армяне принимали участие в национально-освободительном восстании Давид-бека в первой трети XVIII в., поднимали восстания в Астапате, Шахкерте). Однако из-за крайне неблагоприятных политических условий и ряда иных факторов освободиться от чужеземного гнета армянству тогда не удалось. В итоге в силу целенаправленной политики по деарме­низации Нахиджевана в частности и всей Восточной Армении в целом и проводившихся в ее рамках, наряду с иными мероприятия­ми, переселений на места проживания армян пришлого мусульман­ского населения численность коренных армянских жителей продол­жала неуклонно снижаться.

Так, изучавший регион непосредственно после его присоединения к Российской империи И. Шопен выражал удивление не по поводу численности оставшегося коренного населения, а по поводу того, что при наличии таких чрезвычайно неблагоприятных факторов оно вообще могло там сохраниться: «Мы уже имели случай заметить невероятность, чтобы в области могло сохраниться какое-либо число армян-старожилов, аборигенов края; бедственные опустошения, которыми почти без отдыху терзалось несчастное их отечество... должны были принудить большую часть здешних старо­жилов искать себе спокойствия в выселении, и, таким образом, рассея­лась семья армянская по всей Европе и Азии».

Поэтому происшедшие в первой трети XIX в. существенные гео­политические изменения, выразившиеся, помимо прочего, и в присое­динении части Восточной Армении к Российской империи, исходя из ряда объективных факторов, рассматриваются армянской исто­риографией в целом положительно.

Одним из основных военно-политических результатов русско-персидской войны (1826-1828 гг.), помимо указанного присоединения Восточной Армении к Российской империи, стало и возвращение части армянского населения Ирана на место своего исторического проживания. Так, в соответствии со ст. 15 Туркманчайского мирно­го договора, заключенного 10 (22) февраля 1828 г., армянам, неког­да насильственно угнанным в Иран, позволялось переселиться на место своего прежнего пребывания – в пределы Восточной Арме­нии. Вот как это было записано в договоре:

«Е. в. шах, движимый благотворным и спасительным намерением возвратить спокойствие державе своей и устранить от подданных своих все, что могло бы увеличить еще бедствия, навлеченные на них войною, столь счастливо настоящим договором оконченною, дарует совершенное и полное прощение всем жителям и чиновникам облас­ти, именуемой Азербайджаном. Никто из них, к какому бы разряду ни принадлежал, не может подвергнуться преследованию, или же оскорблению за мнения, поступки свои или поведение в течение вой­ны или в продолжение временного занятия помянутой области рос­сийскими войсками. Сверх того, будет предоставлен тем чиновни­кам и жителям годичный срок, считая от сего числа, для свободного перехода со своими семействами из персидских областей в россий­ские, для вывоза и продажи движимого имущества, без всякого со стороны правительства и местных начальств препятствия и не под­вергая продаваемые или вывозимые сими лицами имущества и вещи какой-либо пошлине или налогу. Относительно же имения недви­жимого определяется пятилетний срок для продажи оного или учинения произвольных об оном распоряжений. Не распространяется, однако же, сие прощение на тех, кои до истечения помянутого го­дичного срока впадут в какую-либо вину или преступление, подле­жащее судебному наказанию».

Присоединение Восточной Армении к Российской империи в силу ряда объективных факторов привело к определенным позитивным сдвигам (особенно на начальном этапе) в политических, социально-экономических и духовно-культурных условиях развития населения, что, в свою очередь, существенным образом сказалось и на этнодемографических процессах. Статистические показатели того времени (хотя и не особенно точные) отражали по большому счету позитив­ную тенденцию роста коренного населения Восточной Армении в целом и Нахиджевана в частности.

Уже к концу XIX – началу XX вв. в Нахиджеване, который хотя в политическом и экономическом смысле и являлся «окраиной окраи­ны» Российской империи, за счет неустанной деятельности коренного населения – армян, наблюдалось определенное оживление духовно-культурной и социально-экономической жизни региона. Не углуб­ляясь в изложение давно известных фактов, отметим лишь, что вновь ожили такие сферы, как искусство, торговля и ремесла. Так, издавна заложенные армянами основы шелководства и шелкопрядства в На­хиджеване в дальнейшем трансформировались в имеющие важное промышленное значение производства. Уже в 1850-1860-х гг. здесь функционировало около двух десятков фабрик по выделке шелковой нити. Так, например, наиболее крупные из них, такие как фабрики братьев Нуснусянов в Агулисе, Карапета Бабаяна в Ордубаде, Сарки­сянов в Цгне и Авагянов, производили в год свыше 300 пудов высоко­качественного шелка. Действовали также товарищества по закупке хлопка – братьев Геворкянов, Заргарянов, Бегларянов. Получило свое дальнейшее развитие ковроткачество. Строились школы и училища. Так, до советизации на территории Нахиджевана функционировало свыше 4 десятков начальных школ – в самом Нахиджеване, Астапате, Азнаберде, Ярмдже, Тмбуле, Цгне, Танакерте, Месропаване и т.д. Усилиями видного армянского драматурга П. Прошьяна в 1867 г. в Агулисе была открыта школа для девиц «Айканушян». Армяне занимали видные места в Нахиджеванском городском управлении, отправляли должности мировых посредников, нотариусов, коллеж­ских секретарей, смотрителей в сельских училищах. Вообще, доста­точно ознакомиться с данными «Кавказских календарей», «Памятных книг Эриванской губернии» за различные годы, впрочем, как и с мас­сой иных источников, чтобы убедиться, что коренное население, не­смотря на понесенные в прошлом значительные людские и материальные потери, продолжало играть видную роль в самых раз­ных сферах общественной жизнедеятельности.

Между тем политика самодержавия на Кавказе не всегда характе­ризовалась лишь положительными чертами. Помимо прочего, она не предполагала и роста самосознания коренных народов империи. Уже с 60-х гг. XIX в. со стороны ряда представителей российской администрации начала наблюдаться поддержка татарского фактора как в Закавказье в целом, так и в Нахиджеванском и Шаруро-Даралагязском уезде в частности, куда начинается при попустительстве влас­тей новый приток некоренного мусульманского населения. Тенден­ции, нацеленные на снижение политической, социально-экономи­ческой и культурной роли армянского автохтонного населения, еще более усилились с начала 1880-х гг. Дело в том, что в то время, поми­мо иных факторов, некоторых российских администраторов особен­но пугала, как отмечает П.?Шехтман, и «идея автономии Турецкой Армении: они видели, какой соблазн проистекает отсюда для Арме­нии Русской. Недаром Армению называли Польшей в Азии!». Не углубляясь в детальное изложение всех сложных перипетий тогдаш­него международного положения и в подробный анализ внутренних причин происшедшего (которые, в принципе, были давно проанали­зированы и изложены в соответствующей литературе), отметим лишь, что искусственное углубление изначально существовавшего антагонизма между коренным и пришлым населением достигло своей наивысшей точки в канун и во время первой русской револю­ции, начавшейся в 1905 г., когда произошли широкомасштабные нападения татар на армян. Углубление же вышеупомянутого анта­гонизма между автохтонным и пришлым населением должно было в первую очередь оказать нивелирующее воздействие на революцион­ную ситуацию на Кавказе, уведя ее в иное русло. Как бы то ни было, сложившейся ситуацией поспешили воспользоваться проводники политики пантюркизма. Поднять же невежественную татарскую массу было сравнительно легко. Некоторые современники очень четко подметили, какие на самом деле угрозы таятся в этих событиях не только для армян, но и для самой российской политики на Кавказе. Так, в одной из публикаций того времени прямо было сказано: «Положение весьма опасное. Темная масса мусульман побуждается к насилиям, конечно, хищническими инстинктами, но ханы и духо­венство зарятся, разумеется, не на имущество армянских крестьян... Неудачи России на Дальнем Востоке лишь ободрили мусульман, и резня татарами армян – это первый, чреватый последствиями шаг панисламистов. Трудно даже приблизительно сказать, что может произой­ти в ближайшем будущем. До того положение напряженное. Все дышит кровью. Нормальная жизнь прекратилась. Промышленность и торговля уже убиты. Убытки населения и казны громадные. Но не в этом дело... Турция издавна пыталась бороться с Россией на этой почве. Но панисламизм станет реальной и страшной силой, направленной против России, только тогда, когда им воспользуется европейская дипломатия... К несчастью, кучка русских людей, ослепленная ненавистью к идеям, взволновавшим всю Россию, в Закавказье оперлась на мрачную, темную силу. Такою является фанатизированный мусульманский мир. Россия принесла здесь колоссальные жертвы, и обидно видеть, что от имени русского народа действуют люди, ни­кем не уполномоченные и не ответственные, так же успешно подго­товляя полный разгром русского дела на Ближнем Востоке, как это было сделано на Дальнем».

Что касается конкретно Шарур-Нахиджевана, то Р. Тер-Минасян, вскрывая причины пристального внимания пантюркистов к данному региону, отмечал следующее: «Основной причиной... являлось то, что турки и татары стремились любым способом превратить данную область в оплот панисламистских и пантуранистских идей, и если бы последнее увенчалось успехом, то нанесло бы [этим] смертельный удар не только по армянству Шарур-Нахиджевана, но и жизни армян­ского народа в целом. Данные области стали предметом особого вни­мания со стороны турецко-татарских деятелей по той причине, что являлись неизбежным звеном, с одной стороны, между российским и персидским Азербайджанами, а с другой – между татарской массой Турции и России. И так как для вращавшейся вокруг данного звена панисламистской и пантуранистской политики армянский элемент был замечен в качестве естественной преграды, то его уничтожение в указанных областях рассматривается в качестве жизненной необхо­димости. Пантуранизм проник в Баку еще в начале 1900-х гг. Один из представителей сегодняшней Кемалистской Турции... Агаев, одно время был в Баку центральной фигурой. Агаев обучал татарские на­роды на идеях пантуранизма. Редактор газеты «Каспий» в качестве реализации своих идей наметил ослабление армянского народа. Это его стремление и его сподвижников совпадет с начавшейся с 1900-х гг. голицынской политикой, которая преследовала для панисламистов и пантуранистов в Закавказье те же цели...».

В результате 6-9 февраля 1905 г. в Баку начались нападения на армян, принявшие с самого же начала характер широкомасштабной резни, распространившейся по закавказским губерниям. Проводники пантюркизма и панисламизма (в последнем случае – в его турецком понимании), используя вышеотмеченные обстоятельства, спешили реализовать программу масштабного искоренения армян, так как последние, быстро опомнившись, начали в ряде мест прибегать к са­мообороне. Не миновали эти события и Нахиджеван, где резня ар­мян началась в самом городе 12 мая 1905 г. при полном попуститель­стве городских властей, а после распространилась по всей его терри­тории. Как пишет А-до: «И вот поднявшаяся в Нахиджеване эта буря с невероятной скоростью распространилась по всему уезду, принимая все более и более значительные масштабы». Печать того времени довольно правдиво рисует ужасающую картину резни армянского населения и бездействия властей. Так, в газете «Наша жизнь» (№ 111 за 1905 г.) сказано следующее: «Армяне под страхом не открывают свои лавки, вице-губернатор эриванский полковник Тарановский вместе с нахичеванским городским старостой Джафар-Кули-ханом и с уездным начальником Энгелем начинают кричать на армян, что бунтовщики – они, армяне, а не татары: «Если вы не откроете лавки – я вас в Сибирь», – и тому подобные тирады, каковыми богаты без­дарные администраторы... Армяне очень резонно спрашивают: «От­вечают ли господа крикуны за жизнь и имущество армян?». Те от­вечают утвердительно; тогда бедный народ открывает свои лавки, и в тот же миг тысячная толпа нападает на армян, грабит, убивает, режет, поджигает лавки, дома, в которых горят Адамовы, Халатовы, Мелик-Тариев и другие... а полковник Тарановский, который за пол­часа до этого хотел всех бунтовщиков-армян в Сибирь послать и кото­рый своим полковничьим словом обеспечивал целостность имущес­тва и жизни армян – отправляется в городскую тюрьму и спрашивает, хорошо ли их кормят. В городе резня, а местную команду... отправ­ляют на стрельбу...». Над толпой развевались знамена с надписями: «Да здравствует ислам! Смерть гяурам!». Вожаки шаек были в крас­ных турецких фесках, «как бы бравируя тем, что они являются ратни­ками стамбульского халифата». Из 195 армянских лавок и магазинов 12 мая 1905 г. в г. Нахиджеване полностью было разграблено и унич­тожено 180, число убитых армян достигало нескольких десятков.

Между тем, видя, что представители власти не только не вмеши­ваются, но ряд из них полностью одобряет их действия, темная татар­ская масса начинает нападать на армян по всему уезду. Так, нападе­ниям подверглись села Хадживар, Кюльтапа, Ярмджа, Тмбул, Чаук (Джагри), Емхана, Марага-Диза, Халилу, Шихмамуд, Узуноба, Кюлибек-Диза, Агнахач, Азнаберд, Оцоп, Ариндж, Гжадзор, Карабаба, Гашкенд (Астапат), Назарабад, Дидувар, Сэс, Султан-бек, Охбин... В корреспонденциях сотрудника газет «Новое обозрение» и «Баку» Ореста Семина сказано: «Картина ужасающая: в селениях Тазакенде, Узуниба, Назрабате Джагри, Бозумлу, Кюльмане, Яримдже, Гадживазе армяне разорены совершенно; жилища их разрушены и сожже­ны, имущество разграблено, скот уведен, нивы и сады потравлены или гибнут без присмотра. В пяти селениях церкви и школы разгромлены, иконы изорваны и изломаны. В Гадживазе престол разрушен, священник убит, похищенные мощи найдены в навозе. В селении Бадамлу 800 христиан и священник под угрозой смерти обращены в ислам и обриты, 11 мальчиков обрезаны, церковь обращена в мечеть, где насильственно совершены браки мусульман с армянками. В селе­нии Джагри женщины были изнасилованы на глазах мужей и сыновей, 47 мужчинам отрезаны головы перед глазами жен и детей. Татары заявляют, что в нашем уезде армян больше не будет. Все ужасы – результаты дикости мусульманской массы, возбужденной антиармянскими мероприятиями, панисламской агитацией и автоно­мическими стремлениями ханов. Положение армян отчаянное. Пол­ная безнаказанность поощряет татар...».

Прибытие генерала Алиханова, призванное якобы умиротворить татар, на деле не только не приводит к заявленной цели, но и еще более развязывает руки татарской массе. Им смещаются сельские старшины-армяне и заменяются на татар, приставами назначаются татарские ханы, погромщики не преследуются, а еще более поощ­ряются. Редакционная статья № 157 «Русских ведомостей» довольно подробно раскрывает «загадку» воодушевления татар: «Дело в том, что Алиханов – сам мусульманин и родственник ханов нахичеванских, которые, по сведениям, становящимся все более достоверны­ми, принимали если и не открытое, то очень близкое участие в по­громе. Для ханов и для татар один факт появления Алиханова во гла­ве отряда войск означал, что их поведение одобрится. И конечно, это крайне неудачное назначение было немедленно использовано агита­торами в их делах. Вот почему после прибытия Алиханова погром вспыхнул в уезде с новой силой и получил более широкое распро­странение. К тому же и Алиханов, по-видимому, не желал пускать в ход больших строгостей против своих единоверцев и своих родственников-ханов. Как видно из телеграмм, там, где войска приходили на помощь к армянам, они делали это по собственному почину». Более того, начинаются нападения и на русские гарнизоны, особенно в тех случаях, когда последние без приказа свыше пытаются на местах предотвратить резню армянского населения.

После же объезда Алихановым уезда «дерзость татар дошла до того, что они стали нападать на войска и должностных лиц: так, в Башнорашене и Кюльтаначе войска подверглись нападению татар: в селении Мамарзадизе мусуль­мане напали на следователя Сидаева и доктора Бадридзе (грузины), которые спаслись бегством. Все известные вожаки резни властями не задерживаются, обысков и отбирания оружия у мусульман не производится. В Шарурском уезде страшная резня...». Действенный же контр-

удар по татарским бандам, подстрекаемым с одной стороны частью местных чиновников, а с другой – турецкими агентами, был нанесен лишь в результате организованной самообороны со стороны части гайдуков, посланных в регион партией «Дашнакцутюн». Так, посланным в регион Саркису, Комсу, Себастаци Мураду, Сейто Погосу, Хэчо и др. удалось пресечь дальнейшую резню благодаря организо­ванной ими активной самообороне. Назначение И. Воронцова-Даш­кова и его деятельность также поспособствовали в определенной мере снижению напряжения.

Тем не менее, ущерб оказался весьма значительным. По официаль­ным данным, с 12 мая по 13 июля 1905 г. в одном Нахиджеванском уезде подверглось нападениям 47 армянских селений, из которых только 5 не пострадали. 18 «лишились части скота», 10 были полу­разрушены, 19 – полностью разрушены, сожжены и обезлюдели... Было ограблено 2240 армянских домов и лавок, из которых подожгли 138, разрушено и осквернено 20 церквей. Только в г. Нахиджеване материальный ущерб, причиненный армянам, оценивался в 1.285.366 рублей. Суд же, имевший место в г. Нахиджеване 15-16 ян­варя 1908 г., оказался фарсом. Судили 24 человека и всех оправда­ли. Такие явные зачинщики, как Джафар-Кули-хан, Кялбали и иные, не только не были наказаны, но еще и более после этого при­ласканы властями. В любом случае негативные последствия голицынской политики оказались для коренного населения Нахиджевана довольно значительными. Дело было даже не столько в том, что армянское население понесло людские потери и ему был нанесен значительный материальный ущерб. Вопрос в первую очередь сос­тоял в том, что, с одной стороны, был нарушен принцип справедли­вости, когда явные зачинщики резни, проводившие таким образом на деле идеи пантюркизма, остались на свободе и не были подверг­нуты наказанию, а с другой стороны – создавался прецедент для безнаказанности и в будущем. И что наиболее существенно – основные административно-полицейские функции были оставлены в руках людей, косвенно или же непосредственно являвшихся причастными к резне, что создавало при развитии ситуации в удобном для них русле возможность осуществления организованной резни и в будущем. Более того, происшедшее ударило и по авторитету властей.

Так, в газете «Русское слово» отмечалось, что теперь «власти потеряли всякий авторитет среди озверелого, дикого мусульманства, которое вдобавок снабжено превосходным оружием. «Лояльные» татары ведут борьбу с русским правительством, а «мятежные» армяне в ря­дах русских войск сражаются с мусульманами». Ситуация стала успокаиваться в Закавказье в первой половине 1906 г. Сказались как решительные меры, предпринятые в основном испытанными бойца­ми (гайдуками) партии «Дашнакцутюн» и на определенное время остудившие энтузиазм пантюркистских агентов и части предводительствуемой ими татарской массы, так и некоторые сдвиги в политике российской администрации.

1918–1920 гг.: Геноцид автохтонного населения Нахиджевана со стороны турок и мусаватистов

Ситуация вновь начала ухудшаться в канун и непосредственно после начала Первой мировой войны. Тревожные сообщения как полицейского департамента в целом, так и некоторых должностных лиц непосредственно в самом Нахиджеване рисуют нам довольно мрачную картину ожидания резни. Вновь, как и ранее, в качестве основной угрозы названа деятельность разного рода проводников пантюркизма. Почва для пантюркизма, как уже было показано, турецкой агентурой готовилась еще задолго до начала Первой мировой войны.

В 1912-1913 гг. приезд на Кавказ турецких эмиссаров принимает более массовый характер. Как отмечает А. Арутюнян: «Очевидно, потерпев поражение в двух войнах (Триполитианской и Балканской), турецкие правящие круги искали новые пути для укрепления Оттоманской империи». А в донесении департамента полиции от 13 марта 1912 г. было сказано: «Главный принцип, около которого в настоящее время сосредоточивается панисламистское движение, который, так сказать, составляет его душу, те идеи, которыми вдохновляются его агитаторы и которые они усиливаются привить сознанию народной массы мусульман – это объединение всего мусульманского мира под эгидой Турции, вплоть до образования всетюркской республики».

Тревогой наполнено и обращение к Католикосу всех армян Геворку V от 31 июля 1914 г., возглавлявшему Духовное правление Эриванской епархии ААЦ в Нахиджеванском уезде, архимандрита Сиона (будет зверски убит в 1918 г.). Так, из текста обращения мы узнаем об опасениях архимандрита, сводящихся к тому, что в условиях мо­билизации местное армянское население становится беззащитным перед лицом грядущих событий. А потому он просит Католикоса хо­датайствовать перед наместником о необходимости вооружения: «Если почитает достойным Ваше святейшество, то пусть соблагово­лит напомнить господину наместнику Кавказскому Его Император­ского Величества о беззащитном состоянии претерпевшего многие бедствия армянского народа Нахиджевана... и ...испрося [его] снаб­дить оружием в определенном количестве местное беззащитное насе­ление для священного дела самообороны. Особенно, если после мо­билизации «первого разряда» край практически покинут своими за­щитниками...». Вскоре опасения становятся реальностью.

Что же касается численности автохтонного армянского населения Нахиджевана непосредственно перед грядущими событиями, то она в Нахиджеванском уезде, если принять за основу данные «Кавказско­го календаря» на 1917 г., к 1 января 1916 г. составляла 54.209 чел., или почти 40% от численности всего населения. Причем здесь следует отметить, что к началу 1918 г. (когда определенная часть мо­билизованных уже должна была вернуться обратно) она должна была составить уже не указанные 54.209 чел., а несколько больше. Помимо учета фактора естественного прироста населения (естес­твенная же убыль не превышала темпы прироста в то время), армянское население Нахиджевана должно было увеличиться и за счет беженцев, прибывших на территорию уездов Эриванской губер­нии в результате осуществлявшегося в Османской Турции геноцида. Так, уже в 1915 г. на территории Нахиджеванского уезда и в армян­ских селах Шарура насчитывалось ок. 6300 (конечно, в последнем случае нужно учитывать и тот факт, что не все из беженцев из Запад­ной Армении остались на территории региона до 1918 г., однако гря­дущие события затронули и их). Кроме того, к данным цифрам сле­дует прибавить и численность армянского коренного населения Ша­рура (в качестве части исторического Нахиджевана), которая по сос­тоянию на начало 1918 г. составляла свыше 6000 чел.

Не углубляясь в изложение всех политических перипетий того вре­мени, отметим лишь, что произошедшие в Российской империи по­трясения привели, помимо прочего, и к развалу Кавказского фронта, в результате чего для стоявшей на грани военного разгрома Турции вновь представился удобный случай для возобновления своих военно-политических планов, основу которых составляла экспансионистская идеология пантюркизма. Как отмечает Э. Зограбян: «Но пока русские армии одерживали победы, пантюркистские программы не могли перейти по ту сторону мечтаний. Обстановка изменилась к концу 1917 г., когда российские армии начали разваливаться и поки­дать фронт. Разгромленные [же] турецкие армии передохнули и воз­родились заново, [а вместе с этим] возродились также мечты по завоеванию Кавказа. Единственным препятствием являлись новые малочисленные созданные армянские силы...».

Развал Кавказского фронта, начавшийся еще в октябре-ноябре 1917 г., после перемирия, заключенного в Ерзнке (5 декабря 1917 г.), при­обрел массовый характер. Вскоре после этого, в феврале 1918 г., на­чалось наступление нарушившей перемирие турецкой армии по все­му фронту. Наряду с этим в самой Эриванской губернии и, в част­ности, в Нахиджеванском и Шаруро-Даралагязском уездах турецкими агентами была с новой силой развернута подрывная деятельность, выразившаяся в организации диверсий на путях сообщения, нападе­нии на уходящие русские части, создании вооруженных отрядов из темной татарской массы и т. д. Все это чрезвычайно ухудшало и без того сложную обстановку. В то время, когда стремительно разваливался Кавказский фронт, в тылу – в Нахиджеване и Шаруре – вновь начались нападения на армян, подстрекаемые широкой сетью турец­кой агентуры (причем широкое распространение получила практи­ка террора – когда мусульмане не желали выступать против армян, то их принуждали к этому). Так, уже позже А. Хатисян в одном из своих писем Л. Евангуляну (от 14 марта 1919 г.) пишет: «А вокруг – сытые, вооруженные татары отлично знают наше положение, предают смер­ти тех татар, которые нам тайно продают хлеб (уже было 3 слу­чая)...». Убийство и грабежи армянского населения происходили практически каждый день, имея тенденцию к все большей масштаб­ности и организованности. Турки, опираясь на темную мусульман­скую массу, стремились воспользоваться анархией, воцарившейся на окраинах Российской империи. По мере успешного продвижения ту­рецких войск, преодолевавших отчаянное сопротивление малочис­ленных армянских частей, ситуация под воздействием вновь активи­зировавшейся турецкой широкой агентуры еще более накалилась к весне 1918 г. Уже в феврале-марте 1918 г. армянство Шарура и мест­ные ассирийцы (проживали в селе Сиагут) вынуждены были выдерживать натиск хорошо вооруженных татарских банд. В марте-апре­ле же 1918 г. начались широкомасштабные нападения на армян Нахиджевана. Однако в развернувшихся (до 14 апреля 1918 г.) столкно­вениях благодаря действиям джугинского добровольческого батальо­на поручика Е. Харазяна, сумевшего организовать в ряде мест само­оборону, на тот момент геноцид коренного населения Нахиджевана удалось предотвратить.

Одним из политических итогов турецкого наступления стал факти­ческий развал Закавказского сейма. Турецкая интервенция в этом смысле лишь скатализировала практически изначально существовав­шие в нем разногласия. Из образовавшихся независимых республик, в силу ряда факторов, в наихудшем состоянии оказалась Республика Армения. Что касается провозглашенной 28 мая 1918 г. так называе­мой Азербайджанской Демократической республики, то уже тогда не являлось особым секретом, что само ее появление являлось прямым результатом осуществления пантюркистской программы и все предъ­явленные сразу же к иным государствам Закавказья территориальные претензии АДР (и главным образом из-за абсурдности которых по­следняя так и не была принята в Лигу Наций) были по сути одним из дипломатических усилий по построению «Великого Турана». Здесь представляется нелишним вновь привести широко известное мнение генерала А. Деникина, который отмечал: «Все в Азербайджанской республике было искусственным, «не настоящим», начиная с назва­ния, взятого взаимообразно у одной из провинций Персии. Искус­ственная территория, обнимавшая лезгинские Закаталы, армяно-татарские Бакинскую и Елизаветпольскую губернии и русскую Мугань и объединенная турецкой политикой в качестве форпоста пантюркиз­ма и панисламизма на Кавказе... наконец, искусственно держалось и азербайджанское правительство: первоначально – волею Нури-паши, потом – генерала Томсона и в дальнейшем – просто по инер­ции». Само же название – «Азербайджан» – турками было выбрано не случайно, а отражало планы пантюркистов, нацеленные на аннек­сию в будущем и этой иранской провинции. Как отмечают Л. Мелик-Шахназарян и А.?Хачатрян: «Название «Азербайджан» явилось след­ствием хорошо продуманной стратегии пантюркизма, направленной на подготовку почвы для будущих территориальных притязаний к со­седнему Ирану, северные провинции которого без малого два с поло­виной тысячелетия носят это название».

Согласно подписанному 4 июня 1918 г. Батумскому договору, тур­ки заняли ряд армянских территорий, в том числе – Шарур-Нахиджеван. Однако несмотря на заключение мирного договора, геноцид коренного армянского населения, осуществлявшийся турецким командованием и татарскими бандами, не только не остановился, но и был продолжен с новой силой. Сначала были предприняты шаги по очищению от армянского населения Шарура. Плохо вооруженные армянские крестьяне не могли противостоять натиску частей турец­кой регулярной армии и многочисленным татарским бандам, и после отчаянной обороны у Улия-Норашена в июле 1918 г. армянское население Шарура, понеся потери, вынуждено было покинуть свои дома и перейти в Даралагяз. После этого 2 полка турецкой 11-й дивизии двинулись на Нахиджеван.

Сохранившиеся свидетельства современников рисуют ужасающую картину беспощадного уничтожения армянского населения и попыт­ки его противостояния татарским бандам и турецким войскам. В развернувшихся в конце второй декады июля 1918 г. боях за г. Нахиджеван упорное сопротивление вновь оказал добровольческий ба­тальон поручика Е. Харазяна силою всего 400 штыков. Однако из-за своей крайней малочисленности (так как, по сути, соотношение сил было практически один к десяти) и иссякших боеприпасов он вынуж­ден был отступить из Нахиджевана, уведя с собой часть армянского населения. Проживавший в то время в городе юрист А. Татузов отмечал: «Армянский батальон, имея в своем составе едва 400 чел., 6 пу­леметов и одно горное орудие, храбро сражался с противником, у которого было не менее чем два полка (регулярной турецкой армии. – В. И.), 8-9 орудий, множество пулеметов. Бой продолжался два дня: армяне 2-3 раза переходили в контратаки и выгнали врага из города. Но все имеет свой предел. После того как при помощи снарядов турки подожгли ту часть казармы, где хранились снаряды, армяне были вынуждены отступить в город и после окончания зарядов очистить его...». На следующий же день после взятия города были учинены грабеж и резня оставшегося населения. Во многих случаях не делалось национальных различий. Сохранился ряд свидетельских показаний. Так, Васенко Анаит повествует: «Турки вступили в город, население которого сбежало. Оставшихся взяли в плен и заперли в разных помещениях. Нас – числом 13 человек, увели в находившие­ся в двух верстах от города казармы. Моего мужа – русского Николая Васенко – убили на моих глазах. В казармах я стала свидетелем ужасного обращения с армянскими женщинами, которых приводили в сад возле казарм, издевались и насиловали у нас на глазах. Не ща­дили даже 7-летних девочек... Местные татары для приобретения пленных платили аскярам по 60-70 рублей за голову. Турки с удо­вольствием отдавали им пленных, которых те тут же на месте уби­вали. В результате в городе совершенно не осталось армян, и послед­ний полностью разграблен». Уничтожению наиболее видных граж­дан города придавалось приоритетное значение. Были зверски убиты архимандрит Сион, член Национального совета Исаханян, го­родской голова Папо Балибекян, Гаспар-бек и еще до ста иных вид­ных граждан.

Уже упомянутый А.Татузов так описывает сложившуюся ситуа­цию на следующий день после взятия города: «С раннего утра город заполонила огромная толпа местных и уездных татар. Подобно саран­че, они кинулись на армянскую часть, выкинули их из домов и забра­ли все, вплоть до последней нитки. Под предлогом поисков армян они пришли также и к нам. Они грабили всех, и русских тоже. А армян грабили до последнего, т.е. отбирали все, а самих их уво­дили прямо к казармам и в поле расстреливали... Женщин насило­вали на месте... Как мы узнали позже, турецкие власти в качестве награды дали татарам один день карт-бланша, чтобы те поступали с армянами так, как им заблагорассудится. То же самое происходило и в селах – но более цинично, и более развязно... Но, как бы то ни было, пальму первенства в этом вопросе можно по справедливости отдать татарам. Такую злобу, такое зверство невозможно представить даже в самой богатой фантазии. И все это – при попустительстве и участии турок». Причем сам Татузов спасся только потому, что его приняли за грузина. Пощадили лишь несколько ремесленни­ков-армян (кузнец, портной, столяр, оружейник, ювелир и т.д.), без чьих знаний погромщики никак не могли обойтись.

Резня происходила и в других местах. В силу дисперсного харак­тера расселения, а также невыгодного с военной точки зрения распо­ложения большинство армянских населенных пунктов вообще были лишены возможности организации эффективной самообороны. И потому многие из них стали жертвами турецких и татарских по­громщиков. Так, в Тмбуле армяне были изрублены топорами. Часть жителей ернджакского села Норашен были зарезаны в сенниках, а остальные – сожжены в церкви. В Бабонке (Карабаба) бандами Асада было зарезано ок. 370 армян. Все это вызвало волну бегства ко­ренного населения в соседние армянские регионы. По далеко непол­ным данным, представленным в одной из докладных записок (март 1919 г.) министерства попечительства Первой республики, на начало 1919 г. число беженцев и внутренне перемещенных лиц только из На­хиджеванского уезда достигало 38.500 чел., из которых 5000 чел. перешли рубеж (в Иран), в Зангезур прибыло более 13.000, свыше 7500 – в Ново-Баязетский район и ок. 8000 чел. нашли пристанище в Ереване. Ок. 1000 рассеяны по разным местам, а 4000 перебрались в Гохтан. После этого турецкие и татарские отряды под командованием Халиль-бея двинулись к Гохтану с целью окончательной ликвидации нахиджеванских армян. Однако уже бой у Верхней Азы показал, что сломить сопротивление армянских горных сел Гохтана (Парака, Бист, Рамис и др.) будет нелегко.

Большое количество беженцев из Западной Армении, сотнями умиравших от голода и холода в самом Ереване и Эчмиадзине, крайний недостаток в вооружении и боеприпасах, в продовольствии и предметах первой необходимости, тяжелые условия мирного договора и т.д. не позволили руководству Первой республики предпринять тогда действенные шаги по защите нахиджеванских армян.

После поражения Турции в Первой мировой войне и официаль­ного ухода турецких частей из региона в соответствии с Мудросским перемирием от 30 октября 1918 г. в Нахиджеване тем не менее были оставлены Эдиф-бей с несколькими сотнями турецких военных, которые наряду с агентами так называемой АДР продолжили политику целенаправленного уничтожения армянского населения. Турция, весь этот год (1919 г.) лишенная возможности явного воздействия на дела в регионе, передала по эстафете свою политику созданной ею же АДР и оставшимся на территории Южного Кавказа многочис­ленным турецким офицерам. Провозглашение по подстрекательству Турции и АДР марионеточной Аракско-Нахичеванской республики на территории Нахиджевана с параллельным продолжением уничтожения его мирного армянского населения имело целью окончательно аннексировать данный регион у Армении. И потому начав­шая было возвращаться часть армянских беженцев не могла чувствовать себя в безопасности. Впрочем, положение большинства остальных беженцев из Нахиджевана, нашедших временное приста­нище в Зангезуре, Ереване, Тифлисе и в др. местах, также не явля­лось обнадеживающим. Во время встречи 3 мая 1919 г. исполняющего обязанности премьер-министра А. Хатисяна с генералом Томсоном в Тифлисе первый подчеркнул, что армянские беженцы из Нахичевана находятся в невыносимых условиях и из 18.000 человек уже умерли 8000.

И хотя в мае 1919 г. созданная на турецких штыках т.н. Аракско-Нахичеванская республика была без боев ликвидирована, а вслед за малочисленными армянскими частями в Шарур-Нахиджеван стали возвращаться и тысячи беженцев-армян, однако политика Турции и созданной ею АДР вновь привела к продолжению геноцида коренного населения этого и иных армянских регионов. Турки, не сумев уничтожить восточную часть армянства из-за отчаянного сопротив­ления, оказанного им в 1918 г. под Сардарапатом, Баш-Арапаном, Каракилисой и в иных местах, в 1919 г., на время и лишь частично скорректировав пантюркистскую программу, решили попытаться через Нахиджеван, Зангезур и Арцах путем их тотальной деарменизации пробить себе коридор к Каспийскому бассейну. Так, Вехиб-паша еще в дни Батумской конференции прямо заявлял А.?Хатисяну: «Судьба передвигает Турцию с запада на восток. Мы удалились с Бал­кан и уйдем также из Африки. Но мы должны распространиться на восток – там наша кровь, наша религия и язык. И это движение имеет стихийный характер – нашими братьями являются Баку, Дагестан, Туркестан и Азербайджан. И мы должны к ним иметь дорогу. А вы же – армяне, стоите на этом нашем пути. Требуя Ван – вы закроете нашу дорогу в Иран. Требуя Нахиджеван и Зангезур – вы станете нам преградой для спуска в долину Куры и движения на Баку. Карс и Ахалкалак закрывают нашу дорогу на Казах и Гандзак. Вы должны посторониться и дать нам дорогу. Вот в чем состоит наш основной спор. Нам необходимы две широкие дороги... Первая дорога – это Карс–Ахалкалаки–Борчалы–Казах, которая ведет на Гандзак, а дру­гая – по Шарур-Нахиджеван-Зангезуру – ведет в долину Куры. Вы можете остаться посреди них, то есть вокруг Нового Баязета и Эчмиадзина». И следует отметить, что турецкая сторона ни на мгнове­ние не отклонялась от реализации собственных планов, и в том чис­ле по отношению и к Нахиджевану. Уже весной 1919 г., по данным хорошо осведомленного Самсона, «в Маку происходит одно важное совещание. Из Нахиджевана прибывает Халиль-бей, из Баязета – Шафиг-бей с 6 офицерами и 70 солдатами. Здесь набрасывается общая программа для осуществляющихся против Армении подрыв­ных работ. После этого совещания Шафиг-бей переходит в Нахиджеван... и, дав инструкции, возвращается в Баязет... После отъезда Шафиг-бея в Баязет начинается перевозка оружия и боеприпасов в Нахиджеван. Но насколько бы осторожно ни осуществлялись эти работы, тайна вскоре была раскрыта».

8 июня 1919 г. в Ордубад при­бывают также 50 офицеров из Баку с 20 млн рублей для подстре­кательства мусульман. С. Врацян, ссылаясь на секретный доклад Генштаба от 17 июня, отмечает, что на армянских границах перед начином готовящейся новой резни стала сосредотачиваться и 12-я турецкая дивизия. А по сообщению французской миссии из Трапезунда, агитаторы комитета «Объединение и прогресс» направились в Нахиджеван с целью усиления турецкой пропаганды. Между тем, несмотря на активную антиармянскую агитацию и массу лживой ин­формации, распространявшейся турецкой агентурой и мусаватиста­ми, якобы о притеснениях, имевших место со стороны армян, истина заключалась в том, что перед указанными событиями число служа­щих в органах управления Нахиджевана мусульман составляло 70-75% и они не только не были уволены, но и продолжали работать далее. Один из самых главных подстрекателей – диппредставитель АДР в Ереване Хан-Текинский – в своей секретной телеграмме от июня 1919 г. также признавал, что «в Нахиджеване убийство армя­нами мусульман происходит лишь на бытовой почве».

Тем не менее, уже 17 июля 1919 г. в Нахиджеване и с промежут­ком в несколько дней в Шаруре вновь начинается широкомасштабная резня армянского автохтонного населения. Сначала бои вспыхивали в Нахиджеване (20 июля), после которых гарнизон вынужден был отступить с 7000 армянских беженцев из города и соседних армянских сел. Как происходило и ранее, не успевшие эвакуироваться из города армяне и представители иных национальностей были вновь подвергнуты резне и грабежу. Не щадили ни стариков, ни женщин и детей, ни больных и раненых. Так, «татары ворвались в американскую больницу и убили 18 больных и раненых, из которых 15 – муж­чины, а 3 – женщины». Мало-помалу резня распространяется по всему гавару, принимая все более ужасающие формы. Были прак­тически полностью уничтожены со своим населением такие армян­ские села, как Мазра, обе Дизы, Дидувар, Гюльтапа, Назарабад, Ирмджа, Карабаба и ряд иных. В селе Емхана, собрав армянское население во дворе церкви, поделили его на десятки и ночью стали уводить к реке, где им рубили головы, а тела сбрасывали в р. Аракс. Около 1000 чел. из Джуги, Шамба и Кармир-Ванка после отчаянной самообороны перешли в Иран. Уже к концу июля 1919 г. число жертв-армян в Нахиджеване, согласно радиограммам отдела инфор­мации МИД РА, достигало 10.000. И это далеко не полные данные. Эти события вызвали новую волну армянских беженцев. С 25 июля 1919 г. начинаются бои погромщиков с армянскими селами горного Гохтана, которые еще в 1918 г. оказали им отчаянное сопротивление. Практически параллельно подвергались нападениям и Зангезур с Арцахом. Так, в начале ноября 1919 г. войска так называемой АДР под руководством Али-ага Шихлинского с востока и татаро-турецкие банды под предводительством Халиль-бея с территории Нахиджевана начали широкомасштабное наступление на Зангезур (мусаватис­ты уже напрямую вступили в войну против Армении), однако потерпели на всех фронтах сокрушительное поражение. Все это вынудило Баку 23 ноября 1919 г. подписать в Тифлисе соглашение о мирном урегулировании споров. Однако нападения не прекратились и после этого.

Уже в конце декабря 1919 г. было уничтожено армянское населе­ние г. Агулис. По данным С. Врацяна, в канун агулисской резни по инициативе помощника министра ИД АДР Хан-Текинского и при участии премьера Усуббекова и Хойского состоялось особое совеща­ние, на котором была разработана программа заселения Южного Зангезура, Гохтана, Ордубада и Нахиджевана верными Азербайджану и Турции боевыми элементами, и с этой целью в первую очередь «южная часть гавара Нахиджеван должна была быть очищена от армян». Воспоминания очевидцев рисуют страшную картину проис­ходившего. Чисто армянское население Агулиса – этого древнего армянского города – и некоторых окрестных сел, поверив клят­венным заверениям турецкого офицера Эдиф-бея и ряда иных лиц касательно того, что их не тронут, решило остаться на местах и не оказывать сопротивления. Однако те не только не сдержали своего обещания, но и приняли непосредственное участие в резне, всячески поощряя погромщиков. 23 декабря 1919 г., расправившись с селом Дашт (Неркин Агулис), погромщики подступили к Агулису. Очеви­дец О. Ахназарян, чудом уцелевший во время этих событий, подроб­ным образом рисует картину геноцида армянского населения Агули­са. Так, он пишет: «Утром 24 декабря дороги к Агулису просто почер­нели. Тысячи и тысячи вооруженных до зубов турок, погоняя нагру­женных разворованным добром волов, спешили к Агулису, жаждая крови и несметных богатств». Далее – начинается резня. По свиде­тельству того же О. Ахназаряна: «Безоружный народ Агулиса, женщи­ны, молодые девушки и дети, оставшись одни, подвергаются неслы­ханным мучениям. Во-первых, всех, одного за другим, раздевают и под предлогом обыска грабят наличествующее у них золото и иные драгоценные вещи. Затем мужчин отделяют и уводят во двор дома напротив, где проживал со своей женой известный разбойник района и сбежавший из сибирской тюрьмы мясник Мустафа... Когда мужчин отделяют и уводят в соседний двор, начинается организованная и предварительно проинструктированная резня. В этом дворе, где про­живал житель села Тронис Мустафа, со всей суровостью заявляют мужчинам, что Али Хесан паша приказал вырезать армян. Под контролем Мончиева и учителя Вахаб эфенди турецкие аскяры, полицейские и местная вооруженная мусульманская молодежь вытаскивают из подвалов мужчин, ставят в ряд и расстреливают. Как нам рассказывал чудом уцелевший во время этой бойни Александр Загянц в Цгне, Мончиев и Вахаб эфенди кричали на турецком: «Убивайте кин­жалом, патронов жалко...». Бойня продолжалась до вечера 25 декаб­ря. Вырезали сначала всех мужчин, а затем пожилых женщин и детей. Мончиев своими преступными руками зарезал на глазах у родителей десятки детей в заполненном кровью этом дворе... Турки не удовлетворились только резней мужчин, пожилых женщин и детей и вырезали также молодых девушек, о которых не могли договориться (между собой. – В.И.), кому они должны принадлежать». 16-летняя же дочь купца Папянца была преподнесена Эдиф-бею.

Из тех, кому удалось спастись, согласно некоторым источникам, в Тавриз прибыло 250 чел., в Бист – 210, в Цгну – 81, в Мегри – 15. Ок. 600 чел. (в основном женщин и девушек) были уведены в плен в Ордубад для дальнейшей продажи. Епископ Н. Мелик-Тангян в телеграмме из Тавриза в Ереван от 4 января 1920 г. сообщал: «Агулиса на карте более не существует». Между тем, только по данным 1913-1914 гг., количество армянского населения Верхнего Агулиса состав­ляло 2265, а Нижнего или Внутреннего Агулиса – 1254 чел. А со­гласно подсчетам А.?Айвазяна, до резни в Агулисе (Верхнем и Ниж­нем) должно было насчитываться не менее 3560 чел., из которых 330-600 чел. отсутствовали по разным причинам. Было вырезано 1500-1600 чел. Таким образом, резня, как следовало из показаний этих и иных очевидцев, происходила при подстрекательстве и пря­мом участии должностных лиц из Турции и АДР.

Во время этих событий сильно пострадало и армянское население Шарура. По свидетельству случайно уцелевшего Мисака Ованнисяна, бежавшего из Шарура, «банды мусульман врывались, выбирали девушек, женщин и там же насиловали и убивали. Других – уводили. Нас – мужчин, жестоко избивали и в итоге убивали. Детей бросали в ямы и сверху поджигали». В корреспонденции сотрудника газеты «Жоговурд» Микаэла Тер-Авагяна от 20 октября 1920 г. подробно опи­сано, как происходило методическое уничтожение армян Шарура, не имевших возможностей к организации самообороны, а потому став­ших фактически заложниками произвола татаро-турецких банд.

Так, он пишет: «4 июля 1919 г. турки занимают Шарур, население которого сдается. С самого начала начинаются грабежи и насилия. Так, в ноябре месяце Келба-Мамад бек приказывает все армянское население собрать в деревне Парчи. Здесь турки раздевают армян, вместе со священниками и на их телах раскаленными шампурами выжигают кресты. Вынимают дитя из утробы матери и предлагают отцу для еды. В присутствии супругов насилуют жен. Так продол­жается весь ноябрь месяц. 15 декабря вновь вырезают армян... всех их перевозят в три дома в селе Парчи, держа под строжайшим надзо­ром, и беспрестанно насилуют женщин и запрещают давать армянам какую-либо пищу. Несчастные армяне затем начинают питаться тру­пами кошек, собак и мертвых людей... Армян убивают, а мясо при­носят и продают для них же. 3-го января приблизительно 700 чело­век отводят к селу Алишар и сбрасывают в Ерасх, оставшихся же в живых рассеивают по домам турок, часть из которых вырезается там. Жен их турки выводят на аукцион и насилуют [всех] старше 5 лет. 15 февраля армян собирают вновь и отводят – сбрасывают в Ерасх. Оставшиеся, видя смерть перед глазами, убегают... и едва 300-350 чел. сумели спастись и перейти в армянские села. Таким обра­зом, из остатков 6400 чел. армян Шарура после одной резни остает­ся 4002 человека, а после резни 15 декабря – 3300 душ. В конце кон­цов в живых остаются только те ремесленники, которые необходимы для турок... После занятия в июле этого года нашими войсками Ша­рура шарурские армяне из различных сторон возвращаются в Шарур, и [их количество] составило всего лишь 1194 души. Изредка еще по­падаются возвращающиеся...». Организованное же сопротивление, как и ранее, сумели оказать лишь горные села Гохтана, отразившие в марте 1920 г. очередное нападение Эдиф-бея. Такова далеко не пол­ная картина геноцида армянского населения Шарур-Нахиджевана.

Дальнейшие события известны и уже достаточно освещены в со­ответствующей научной литературе. Основные из них – повторная оккупация турецкими войсками Нахиджевана, продолжение система­тического уничтожения остатков коренного армянского населения, советизация Закавказья, большевистско-турецкое сближение, интри­ги и шантаж Азербайджана, заключение чрезвычайно сомнительных с международно-правовой точки зрения Московского (от 16 марта 1921 г.) и Карсского (от 13 октября 1921 г.) договоров и т.д.

В любом случае незаконная передача ряда армянских территорий Азербайджанской ССР не имела ничего общего с международным правом. Суммируя происходившие на тот момент геополитические трансформации в регионе и обращаясь к обстоятельствам передачи «покрасневшему» Азербайджану ряда исторических армянских территорий, исследователи М. Волхонский и В. Муханов отмечали: «Изме­нение позиции большевистского руководства было вызвано стратегическими соображениями. Приоритетной на тот момент являлась задача укрепления советской власти в Азербайджане, который благодаря нефти, а также тесным связям с Турцией представлял боль­шую ценность, чем разоренная Армения. Кроме того, мусульманская советская республика занимала особое место в геополитических планах Москвы по экспорту революции на восток». А уже немного поз­же Р. Тер-Минасян в качестве основных предпосылок создания Нахкрая также подчеркивал исключительно геополитический, а не правовой фактор. Так, он отмечает: «По собственно мнениям турок и Азербайджана, загадка создания Нахкрая состоит в географическом положении Нахиджеванской области... этот небольшой гавар лежит в такой точке, где наиболее короткие и наиболее удобные дороги скрещивают Турцию и российский (т.е. на тот уже момент – совет­ский. – В.И.) Азербайджан, а с другой стороны – иранский Атрпатакан с российским Азербайджаном. Нахиджеван с его Джульфинской станцией составляет узел [соединения] для этих трех стран».

Владимир Иванов (Сборник «Нахиджеван в XX – начале XXI веков: некоторые факты» под редакцией профессора В.А. Захарова)

Продолжение следует.

Подробности: http://noev-kovcheg.ru/mag/2013-22/4230.html#ixzz2zRsLxytg 
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на сайт газеты Ноев Ковчег